Они с Джеком все обсудили, не знали, говорить мне или нет, потом решили, что надо сказать. Элен пыталась дозвониться до меня несколько раз, но не могла застать.
– Что было в письме? – спросил Пол.
– Я точно не знаю… Что ее жизнь еще два года назад была сущим адом… Что она была алкоголичкой, а теперь вылечилась. Она написала, что очень жалеет, что порвала с нами связь, но говорит, что очень стыдилась своей прошлой жизни… – голос Кэлли дрогнул. Пол обнял ее за плечи. – Боже, с одной стороны мне ее жалко, а с другой – я ненавижу ее за все то, что она мне сделала.
– Ты ее вообще-то помнишь? – спросил Пол.
– Только немного, обрывками. Что я точно помню, так это ее духи. Они так сладко и приятно пахли, как лилии… – слезы потекли у нее по щекам.
– Ты решила, что будешь теперь делать?
Кэлли откашлялась и вытерла слезы. – Я сказала Анне Девинни, что вернусь, что встречусь с ней, когда смогу, но я не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь.
– Дорогая, теперь, когда ты знаешь, где она, по-моему, ты должна с ней встретиться…
– Я ничего не должна, – отрезала Кэлли. – Она не появлялась тридцать лет. Я тоже могу не появиться, если захочу.
– Да, можешь, – мягко сказал он. – Но тогда ты никогда не разрешишь своих проблем.
– Она спрашивала у Элен и Джека, где я живу. Они не знали, сказать ей или нет. Боже, трудно поверить. Ну, – она кивнула, – ты, конечно, прав. Мне надо пойти. Возможно, надо сделать это побыстрее, чтобы покончить с этим.
– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?
– Нет. По одной причине. Я не знаю, что она из себя представляет… Если она знает о тебе, то, возможно, она хочет просто твоих денег.
– Кэл, она ничего обо мне не знала, когда спрашивала у Элен, где ты живешь. Никто не знает, что мы поженились. Она не поэтому хочет тебя видеть. Это просто совпадение. И знай, что если когда-нибудь ты захочешь ей помочь, то я не пожалею на это денег.
– О Боже, почему сейчас? – внезапно Кэлли засмеялась.
– Что смешного? – спросил Пол.
– Я просто подумала… Твоей матери придется потратить некоторое время, чтобы примириться с дочерью сталевара в роли твоей жены. Представляешь, Дорин, бездомная, из приюта, приезжает в Бель-Рив к чаю?
Пол рассмеялся. – Интересная картинка. Но ты недооцениваешь мою мать. Я думаю, что ты будешь приятно удивлена. Она замкнута, немного жестковата, может быть, несколько отстраненна, но она добра.
– Ты сказал ей про нас?
– Нет.
– Почему? – спросила Кэлли.
– По той причине, что я очень редко ее вижу, и потом, мы же договорились пока держать это в тайне, до окончания выборов. Ты кому-нибудь сказала?
– Нет, – ответила она. – Я сказала Марей, что ты сделал мне предложение, но это было еще до того, как я сказала «да».
– В любом случае, не беспокойся о моей матери или еще о ком-нибудь, кроме себя. Поступай так, как тебе подсказывают чувства, так, чтобы тебе было хорошо, а я помогу тебе, чем смогу.
Кэлли попыталась улыбнуться. – Ты говоришь прямо как Элен. Они с Джеком сказали мне то же самое. Я боялась, что их может задеть, если я захочу увидеть ее, что они могут подумать, что я как-нибудь захочу признать ее своей матерью, умалив права Элен. Элен сказала, что я должна поступать так, чтобы быть счастливой, что она знает, как мне было больно, когда ушла Дорин, и что она все бы отдала, чтобы эта рана затянулась. Боже, она так добра…
Она встала и прошла на кухню, открыла кран на полную мощность, наклонилась над раковиной и плеснула холодную воду на свое заплаканное лицо. Потом вытерла его бумажным полотенцем.
– Пол, я вернусь через пару недель, когда мы закончим все съемки. Мне нужно некоторое время, чтобы собраться с духом, но все равно я больше не чувствую никакого страха. Спасибо тебе. – Она вернулась на софу и свернулась около него калачиком. Он обнял ее и крепко прижал к себе.
19
– Тебе обязательно надо ехать? – Джерри сидел на краю огромной кровати.
– Джерри, это очень важно.
– Я мог бы поехать с тобой, – сказал он, взбивая подушки. Он снял туфли и вытянулся на вышитом покрывале. Лили знала, что из этого положения ему хорошо было видно ее лицо в зеркале. Она наклонилась к зеркалу ближе, осторожно проводя тонкую серую линию по краям век.
– Не кажется ли тебе, что мне уже пора познакомиться с твоей семьей? – спросил он.
– Я и сама-то не очень хорошо их знаю, – сказала она, скорчив гримасу.
– О чем ты говоришь? Ты так же запросто ездишь в Париж, как другие в Вест-Сайд. Ты все время навещаешь своих родственников, и теперь утверждаешь, что их почти не знаешь. Лили, что, черт возьми, происходит?
Лили слегка коснулась духами груди и за ушами.
– Господи, – рассмеялась она, повернувшись таким образом, чтобы ему хорошо была видна ее улыбка и ямочки на щеках. – Что, все итальянцы такие подозрительные? Я просто хотела сказать, что когда была ребенком, то почти не видела своей матери… Я уже стала взрослой женщиной, когда мы по-настоящему стали узнавать друг друга.
– Не случится ли то же самое с Сиси? – сказал он. – Ты собираешься всюду ездить и оставлять Сиси одну?
– Джерри, ты же знаешь, что это совсем не тот случай. Я всегда уезжаю ненадолго, а она остается с тобой, а не в каком-нибудь пансионе. Эта поездка очень важна. У нас есть шанс собрать художественную коллекцию мирового класса. Жан-Клод хочет показать мне несколько картин.
– Я мог бы поехать с тобой, – повторил он.
Она повернулась на маленькой, обитой шелком туалетной скамеечке и посмотрела на него.
– А как же Сиси? – спросила она в ответ. – Мне бы не хотелось оставлять ее с нянями.
– Она могла бы поехать с нами. Николь бы это понравилось.
– Ох, Джерри, это будет такая короткая поездка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77