Мне достаточно кофе. Но ты можешь выпить, если хочешь.
Николь кивнула и потянулась за кувшином на столике из красного дерева. Она налила себе шерри и пила его маленькими глотками, надеясь, что это поможет ей избавиться от боли в горле. Ей казалось, будто ее тело налито свинцом, в голове туман, невозможно собраться с мыслями. Это было уже плохо. Она так часто за последние месяцы репетировала этот разговор, выжидая подходящего момента. Николь подошла к окну с узорчатыми занавесками и выглянула на улицу, где сгущались холодные сентябрьские сумерки. Это было легче, чем смотреть в серо-голубые глаза дочери; глаза, по которым она ничего не могла прочесть, глаза, которые отказывались ей помогать.
– Теперь расскажи мне про то, как мой отец погиб на войне, – сказала Лили голосом, не терпящим возражений.
– Это, – мягко сказала Николь, – неправда.
– Ложь? – спросила Лили без всякого сострадания.
– Да, – ответила Николь, – ложь. Но только для того; чтобы оградить тебя. Лили, он был женат. Тогда, да и теперь, в Штатах клеймили позором детей, рожденных вне брака. С отцом, который погиб на войне как герой, ты могла быть принята в высшем обществе, поступить в лучшие школы. Тогда у нас не было возможности пожениться. Его жена была больна, душевно больна. Она, Мария, подолгу обследовалась в клиниках. Она была полностью невменяема. У него был сын, мальчик, Люк. Он не мог оставить его с матерью. Все это было безнадежно. И тянулось годами. Мария умерла в санатории, в совершенном безумии. Я не думала, что мне когда-нибудь придется сказать тебе правду.
– И теперь получается, что Жан-Клод – это мой отец, а Люк… – ее голос задрожал.
– Твой брат, твой сводный брат. – Николь подошла к спинке кресла, обняла Лили и прижалась лбом к ее шелковистым волосам. – Ах, Лили, я так сожалею. Я так надеялась, что когда мы с Жан-Клодом поженимся, у нас, наконец, будет настоящая семья.
Лили вырвалась из ее объятий и резко встала.
– Семья? Теперь ты собрала прекрасную маленькую семью, дополнив ее настоящим отцом и настоящим братом. Где была эта замечательная семья все эти годы, когда я так нуждалась в ней, все эти годы, когда ты держала меня на расстоянии, то в одной школе, то в другой? Теперь Люк и я.
– Но так не может продолжаться дальше. Ты понимаешь, Лили. Это невозможно. Я видела, что возникает между вами, именно поэтому я и решила все сразу тебе рассказать, не подготавливая тебя. Тебе нельзя допустить, чтобы чувства, которые ты испытываешь к Люку, а он к тебе, привели к…
– Слишком поздно. Это уже случилось, – ровно сказала Лили, повернулась и вышла из комнаты.

ЧАСТЬ 2
4
Нью-Йорк, 1968.
Элиза Мадиган сдвинула на затылок очки в роговой оправе. Ее лицо было все изрезано глубокими морщинами – следствие слишком большого количества сигарет и мартини.
– О'кей, – сказала она, отодвинув стул от стола и повернувшись так, чтобы видеть всех.
– Чем мы сейчас займемся? – она постучала карандашом по стеклянному столику, который служил ей рабочим местом. Бледно-розовая стена за столом была вся увешана наградами в гладких хромированных рамках, накопившимися за последние двадцать пять лет. Она была легендой в мире бизнеса – одна из первых женщин, ставшая художественным директором рекламного агентства компании «Мастерс, Веллер». Все хорошо знали, что у нее была давняя связь с Диком Мастерсом, красивым и добродушным президентом компании, и что когда он, наконец, развелся, то женился не на ней, а на своей двадцатичетырехлетней секретарше. Эта связь ненадолго прервалась после второй женитьбы, а затем продолжилась, пережив, второй развод, но третья женитьба – на стройненькой инструкторше по теннису – была последней каплей. Хотя эта история не являлась тайной, никто никогда не предполагал, что Элиза заработала свой успех в постели. Было общепризнано, что она лучше всех умела устраивать свои дела. «Господи, как плохо она выглядит», – подумала Марси, наблюдая, как Элиза докуривает очередную сигарету. Яркая помада смазалась по самому краю верхней губы и оставила малиновый след на кончике сигареты, которую она положила в полную окурков пепельницу.
– Ну, какие идеи? – спросила она.
Джим Лиджетт, сидевший рядом с Марси, заерзал на своем вращающемся стуле.
– Элиза, простите, но я просто не вижу, каким образом можно этого добиться. Бюджет составляет двести тысяч долларов, двести пятьдесят максимум, и нужно сделать три сюжета. У вас есть один, который будет стоить триста пятьдесят тысяч. И, – он разочарованно улыбнулся кривой улыбкой, портившей его красивое лицо, – Жене Варио говорит, что это невозможно. Он не понимает.
– Это и не нужно понимать, – сказала Лили. Она откинула с лица свои светлые волосы. – Это приходит с опытом. Вы занимаетесь твердыми духами. Не рефрижераторами и не зерном. Вы не понимаете этого. И соответственно реагируете.
– Он реагирует на вас, – сказал Джим. Остальные засмеялись. – Честно говоря, мне кажется, что Жене нервничает чуть больше, чем обычно…
– Больше, чем обычно? – рассмеялась Марси. – Еще немного, и ему придется сидеть дома!
– Продолжим, и будем объективны. Может быть, он и не «отважный капитан», но он протянул нам руку. Просто это первый ввод новой продукции с тех пор, как компанию «Л'Авентур» выкупила LCI.
– Кэлли, ты уверена в цифрах? – устало спросила Элиза.
– Да, абсолютно уверена. Кстати, у нас в бюджете есть еще пятьдесят тысяч, выделяемых ежегодно на поддержку талантливых. Мы будем привлекать Инес и Веронику?
– Я согласна, что нам нужно что-то сногсшибательное, но мне кажется, что привычные для высшего света модели уже слишком хорошо известны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77