В худшем случае враг добудет фотографии Белинды, входящей в её дом, а затем - покидающей его. Нельзя лишь забывать держать шторы задернутыми, да и оставаться на ночь у неё Белинда больше не сможет.
Осталась лишь одна тайна, раскрытие которой могло сломать её карьеру, и Джорджина оставалось только надеяться, что Майку удастся выполнить свое обещание и стереть из памяти компьютера сведения, способные её погубить. И тогда в эту тайну будут посвящены лишь двое: она сама и Дуглас.
Ночной воздух был свеж. Полная луна пробилась сквозь толщу облаков и залила небольшую лоджию призрачным светом. Джорджина отсалютовала тускло мерцающим звездам стаканом вина и промолвила: - За тебя, мамочка. Джорджина искренне верила, что мама находится где-то на небесах и внимательно следит за ней. Ей ничего не оставалось, как в это верить. Пожалуйста, мамочка, проследи, чтобы им не удалось раскрыть мой секрет.
Даже сейчас, по прошествии почти двух десятков лет, воспоминания о матери причиняли ей мучительную боль. Джорджина прекрасно помнила родной дом в пригороде Иоганнесбурга, выбеленный, как и все окружающие дома, обнесенный высокой стеной с натянутой сверху колючей проволокой, чтобы защищаться от врагов. Но, к сожалению, настоящий враг затаился дома.
Джорджине иногда казалось, что у неё были два детства: одно, продолжавшееся до десяти лет от роду, было безоблачным и идеальным, а второе было адом при жизни. Джорджина была влюблена в маму, красивую, веселую и обольстительную. Она была готова просиживать рядом с ней хоть целый день напролет, наблюдая, например, как мама красится перед зеркалом, и выведывая у неё сокровенные тайны женской красоты. Джорджине не терпелось тогда поскорее вырасти и стать такой, как её любимая мамочка.
И вдруг, семейная идиллия начала распадаться буквально на глазах. Если раньше, по возвращении Джорджины из школы, мама тут же потчевала её вкуснейшими коржиками с молоком и с увлечением расспрашивала о полученных оценках, то теперь Джорджина то и дело заставала её в халате, с растрепанными волосами и с неизменным стаканом джина с тоником. Время от времени мама вообще засыпала на кухне со стаканом, приклонив голову на обеденный стол.
Поразительно, но никто, похоже, не замечал происходящего. Мама опускалась, превращаясь в горькую пьянчугу, а отец молчал, и только становился печальнее с каждым днем. Мир, окружавший Джорджину, медленно катился в пропасть. Мама похудела, высохла и как-то съежилась и увяла.
И тем не менее Джорджина догадывалась, что за всеми ужасными событиями кроется какая-то мрачная тайна. Порой ночью она просыпалась и слышала, как родители громко спорят о чем-то. Причем папа говорил, что нужно сказать детям, а мама сквозь слезы доказывала, что делать этого не стоит. И потом папа спускался на кухню, чтобы смешать для жены очередной джин с тоником.
Затем мама уехала на несколько недель - в отпуск, как сказали Джорджине. По её возвращении, Джорджине показалось, что мама похудела ещё больше. Кожа её посерела, под глазами залегли темные круги. Словно из неё высасывали все соки. А пить она стала ещё больше.
Джорджине уже казалось, что хуже не бывает, когда случилось событие, надломившее её вконец.
За неделю до двенадцатилетия Джорджины мама сказала ей:
- Давай устроим настоящий праздник. Созовем всех твоих друзей и подружек, чтобы дом наш вновь наполнился смехом и весельем.
Они вместе написали и разослали приглашения, составили меню для праздничного стола, выбрали пирог и купили новые платья. Все было, как в прежние счастливые времена. Джорджина была на седьмом небе.
В пятницу, в свой день рождения, она с трудом дождалась окончания уроков и помчалась домой. Гости были приглашены на пять часов. Вбежав в дом, Джорджина позвала маму. Никто не ответил. Она влетела в гостиную, ожидая застать её в праздничном убранстве, украшенную разноцветными воздушными шариками, которые купила мама, с огромным праздничным пирогом посреди стола, уставленного всякими лакомствами. Но в гостиной было пусто, хоть шаром покати.
Бедная Джорджина остолбенела. Она не верила собственным глазам. И она даже не сразу увидела мать, которая распростерлась, постанывая, в огромном кресле с изогнутой спинкой. Не помня себя, Джорджина кинулась к ней.
- Мама, вставай! Мамочка, проснись же!
И лишь тогда увидела рядом опрокинутый стакан с лимоном и учуяла резкий запах перегара.
- Ты опять напилась! - в сердцах выкрикнула девочка. - Ты погубила мой праздник! Ненавижу тебя!
Но мать ничего не слышала. Джорджина влетела в кухню и чуть не закричала от горя, увидев сожженный пирог и нераскрытую упаковку воздушных шариков.
Час спустя, вернувшись домой раньше обычного, отец застал зареванную Джорджину, которая тщетно пыталась надуть разноцветные шарики. Он на руках отнес жену в спальню и помог Джорджине навести порядок на кухне. Праздник не состоялся ни в тот день, ни когда-либо впредь.
Когда отец Джорджины лично обзвонил всех приглашенных и отменил торжество, он вернулся и обнаружил, что дочь его продолжает, как ни в чем не бывало, надувать шарики.
- Хватит, Джорджи, - мягко произнес он, отбирая у неё наполовину надутый шарик. - Праздника не будет. Твоей маме плохо. Очень плохо.
Джорджина устремила на него недоуменный взор.
- Почему ты так говоришь? - спросила она. - Ты ведь сам знаешь, что она просто пьяна. Я ведь не ребенок, и сама все понимаю. Наша мама алкоголичка, она испортила лучший день в моей жизни. Я её ненавижу. - И разрыдалась.
- Поверь мне доченька, наша мама очень больна, - повторил отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111