Она стащила его к себе на пол и бурно ласкала.
- Маленький, любименький Глупыш, подумать только, ты вернулся домой… А ты знаешь, что тебя просили позвонить по телефону: «Вестанвик, 182»?… Сделай это, пожалуйста, чтобы мы знали, как ты себя ведешь!
Расмус не мешал ей развлекаться: конечно, это его песик, но Крапинка спала, когда он утром вернулся с Глупышом домой, а сейчас - пускай немного поразвлекается. Одна только мама не спала тогда и стала сразу такой счастливой при виде Глупыша, что заплакала. И еще она чуточку поплакала из-за того, что Расмуса не было дома и что он гонялся за похитителями серебра.
Но сейчас она не плакала, а принесла ему омлет с ветчиной и свежую французскую булочку, чудесно! Расмус с большим аппетитом накинулся на еду. Папа, стоя возле него, раскрыл газету.
- Послушай только! - сказал он.
- Да я знаю объявление наизусть, - сказал Расмус, его рот был набит ветчиной: - «Убежал Глупыш, маленькая жесткошерстная такса…»
- Дурачок, - сказал папа. - «Последние известия, - прочитал он. - Похитители серебра схвачены. Фантастический вклад Объединенного акционерного общества «Металлолом».
Расмус вытаращил глаза.
- Это о нас написано в газете?… Им что - больше и писать не о чем?
Отец с упреком посмотрел на него:
- И ты так говоришь о «Разбойничьей истории века»? Так называет эту историю газета, а вовсе не я.
- И газета запоздала на пять часов, только чтобы дать этот материал, - сказала мама.
Крапинка оценивающе посмотрела на брата:
- Да, ты - настоящий герой, даже если сам об этом и не знаешь, и Понтус - тоже.
- Ш-ш-ш, - прошипел Расмус.
Он радовался, что кроме Понтуса и его самого никто не знает, как они стали героями, даже СП и папа ничего не знают о «Корпусе Спасения Жертв Любви» и думают, что они влезли к фон Ренкенам как раз для того, чтобы узнать, чем занимаются там Эрнст и Альфредо. Подумать только, если бы в газете было написано про «Каталог дешевой распродажи» - вряд ли бы Крапинка так радовалась.
- Ну, а теперь я хочу знать одну вещь, - решительно сказала мама. - Послушай-ка, малыш, а что, собственно говоря, ты делал в четверг ночью вне дома?
Так, этого вопроса он ждал все время! Он запихнул в рот большой кусок ветчины, чтобы, пока он его прожевывает, выиграть время и подумать.
Потом он посмотрел на маму невинными голубыми глазами:
- Ты сама сказала как-то на днях, что в такие светлые майские и июньские ночи, собственно говоря, вообще не надо спать.
Мама засмеялась.
- Но это не имеет отношения к маленьким школьникам, - сказала она.
- Ну ладно, какое нам теперь до этого дело, - сказал папа. - Мы, верно, и сами были молоды, и крались по ночам тайком вокруг вигвама своих недругов.
- Только не я, - уверила мама.
- Не-а, но зато тебе так никогда и не удалось схватить парочку похитителей серебра, - засмеялся папа.
Когда Расмус остался один и покончил с завтраком, он основательно прочитал все, что было написано в газете о нем и о Понтусе. «Страховое общество барона фон Ренкена присудит обоим мальчикам награду», - было напечатано там черным по белому.
«Елки-палки, до чего нудно, какие еще награды можно получать от Страхового общества… Может, небольшую дурацкую страховку? Спасибо, что я знаю о награде, которую обещал папа… Бесплатное мороженое во время весеннего праздника!»
Он прочитал объявление и был так счастлив, что маленький песик, жесткошерстная такса, вовсе не убежал.
- Подумать только, Глупыш! О тебе тоже написано в газете… в двух местах. Ты герой, Глупыш, ты знал об этом?
Глупыш тявкнул. Он знал, казалось, и об этом.
Затем Расмус выпрыгнул из кровати. Он тщательно умылся и совершенно противоестественно причесал волосы, ведь он обещал это Альфредо! Затем, надев рубашку и синие джинсы, вышел в кухню.
- Нет, знаешь что, - сказала мама. - В таком виде, пожалуй, на весенний праздник ты не пойдешь. Надень фланелевый костюм.
Расмус был глубоко оскорблен. Он тут умывался и причесывался, перейдя все границы благоразумия, но жертва была напрасной, этого даже не заметили, а только стали возникать с возражениями по поводу его будничной одежды.
- Если надо надевать выходной костюм, - с досадой сказал он, - я лучше останусь дома.
Мама кивнула.
- Вот как? Тогда оставайся! - сказала она.
Расмус обиженно посмотрел на нее.
- Ш-ш-ш, тогда, значит, я зря умывался?
Мама осмотрела его уши:
- По-моему, ты, в виде исключения, помылся хорошенько, верно?
- Да, даже слишком, - сказал Расмус.
Притянув его к себе, мама погладила его по мокрым, причесанным волосам.
- Как красиво ты причесан… и ты абсолютно сам до этого додумался! Ты, верно, никогда не станешь взрослым?
Нет, он не сам до этого додумался, ему это было не нужно… Это явно входило в интересы государства - как он причесан, одет и умыт; даже старые ворюги вмешивались в это дело.
- Ты видел, какая нарядная Крапинка? - спросил папа.
- Ш-ш-ш, девочка - это же совсем другое дело, - сказал Расмус.
- Разве? - спросила Крапинка.
Встав перед ним, она закружилась. На ней было что-то розово-клетчатое, и юбка так красиво колыхалась; Расмус даже признался самому себе, что Крапинка «красивая». Но ведь девчонки любят шуршать шелками. Хотя вид у нее, у Крапинки, был не веселый, ну… ни капельки!
- Выше голову, Крапинка! - сказал папа. - Как можно не радоваться, когда идешь на праздник и сам похож на цветок шиповника.
Крапинка встала перед небольшим зеркалом, висевшим у мамы на стене кухни, осмотрела свое грустное лицо и скорчила гримаску.
- Цветок шиповника с веснушками на носу, да?
С этими несчастными веснушками, которые выступали у нее на лице каждую весну, Крапинка вела нескончаемую войну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48