На этот раз переход был плавным, я все помнил и мысль
работала с необычайной ясностью - программа активирована и я готов к
действиям. Впереди, шагах в двадцати - Длинный, справа и слева - все те же
серые комбинезоны. Значит уже запустили вторую тральную линию. Я напрягся,
зная, что сейчас должно произойти ЭТО. Длинный обернулся и скользнул
взглядом по тыловой охране. На миг наши взгляды встретились, и на его
губах мелькнула улыбка. Еще мгновение, и мы побежим...
Луч солнца пробился в чудом уцелевшее окно верхнего этажа и осветил
каким-то кроваво-красным светом коричневый тротуар. Вот он - миг, которого
я так долго ждал! Один день в году солнце пробивается сквозь оплавленное
стекло и на полминуты освещает красную тропу на коричневой поверхности
разрушенной улицы. Я увидел ее - извивающуюся змею, уводящую за поворот;
еле заметная, но безопасная тропа среди тысяч ловушек, расставленных
Мертвым городом. Я невольно залюбовался ею - она была прекрасна - эта
красная тропа на коричневом. А через миг я уже стремительно мчался по этой
тропе, не оборачиваясь, не глядя вперед, только под ноги - на красную
полоску безопасной земли. Я не видел Длинного, но знал, что он бежит
передо мной, так же, как и я, задыхаясь от недостатка воздуха в легких, но
ни на миг не снижая темпа бега. Охранники еще не пришли в себя, но через
несколько секунд они начнут стрелять, и если нам не удастся скрыться за
поворотом, нас расстреляют, как движущиеся мишени в тире. Как все-таки
далеко до поворота, мне все время казалось, что до него не больше ста
метров, а сейчас он, кажется, отодвинулся на километр. Сейчас еще охрана
тупо смотрит нам в след, ничего не понимая и ничего не предпринимая, но
вот уже кто-то из них очнулся и берется за оружие... А что это за хрип
сзади? Я не выдерживаю и на мгновение, всего лишь на мгновение
оглядываюсь. За мной почти вплотную бежит еще один, такой же как и мы,
серой масти. А вот и выстрел! Кажется, не особенно удачный. Еще несколько
выстрелов, и хрип за моей спиной взлетает к воплю. Спасибо, друг, если бы
не ты, я бы не добежал до поворота. Вот теперь уже послышались трели
длинных очередей, но поздно, господа мовы! Я уже падаю рядом с длинным на
клочок красноватой травы, пробившейся из-под тротуара, никогда бы не
подумал, что в Мертвом городе может быть трава. Все. Мы за поворотом! На
меня кто-то обрушивается сверху и, скатившись, застывает рядом. Но почему
не серый, а красный? Я несколько секунд смотрю на мертвое тело и вдруг мой
желудок выворачивается наизнанку. Длинный тих и неподвижен. Может, и он
мертв? Я трясу его за плечо и он поворачивает ко мне лицо - в глазах его
слезы. Он жив! Дикий смех раздирает меня на части, я катаюсь по земле, не
в силах совладать с ним.
- Заткнись, идиот! Он был моим лучшим другом.
Эти слова звучат в моих ушах, как райская музыка, несколько раз
повторяю их, и когда до меня наконец доходит их смысл, смех отпускает
меня.
- Будем хоронить его?
- Нет, пусть лежит там, где погиб, мы никогда не хороним погибших.
Похороны - это для умерших в теплой постели от рака или от другой гадости,
а за того, кто умер от мовов, надо мстить!
Он прав, наше дело мстить мовам, даже не мстить, а уничтожать их, как
мы уничтожаем вредных насекомых. Смертельная усталость наваливается на
меня всей своей тяжестью, я некоторое время лежу, тупо глядя в зловещее
фиолетовое небо. Через час усталость сменяется жаждой деятельности, я
приподнимаюсь, вытираю рукавом испачканное лицо и пытаюсь встать.
- Лежи!
- Сколько можно лежать, нам пора двигать.
- Будем лежать, пока не стемнеет. Мы не можем рисковать зря, когда мы
уже здесь.
- Мне кажется, лучше перебраться в более безопасное место.
- Теперь самое безопасное место здесь!
Вот и все. Длинный опять тих и неподвижен. Я тоже. Так проходят часы,
и солнце, наконец, скрывается за горизонтом, изуродованным развалинами
Мертвого города, уступив место первым двум лунам. Длинный неожиданно
поднимается и всматривается в какие-то развалины в противоположном конце
улицы. Несмотря на сгущающиеся сумерки, я тоже замечаю странное движение у
крайнего дома. Над развалинами через равные промежутки времени взметаются
черные струи то ли газа, то ли жидкости, и рассыпаются в серое облако,
закрывая обзор дальнего квартала. Какое-то странное, но до ужаса знакомое
предчувствие вдруг охватило меня, и я еще не осознавая смысла фразы,
бросил Длинному:
- Через полчаса "фонтан" пересохнет и у нас будет 15 минут, чтобы
форсировать ручей.
- Теперь уже не 15, а 5. 15 минут было двадцать лет назад. А через
год "фонтан" не будет пересыхать вообще.
Я удивленно взглянул на Длинного.
- Через год на протяжении десяти лет он будет бить непрерывно. Твоя
программа в данном случае устарела, - на лице Длинного мелькнула зловещая
усмешка, он повернул лицо в мою сторону и, глядя сквозь меня, спокойно
продолжал. - Этот отрезок пути во мне запрограммирован значительно лучше,
все выполнено в соответствии с последними данными, - он на мгновение умолк
и продолжал уже совсем тихо, словно мысля вслух. - Но на последнем этапе
может сработать только твоя программа, так что с площади Трех оплавленных
домов основная работа за тобой.
...И когда уже защелкнулись замки шлема, он услышал тихий вкрадчивый
голос: "Опасайся духов и теней!", - и перед глазами поплыли радужные змеи
кривых - это начался ввод программы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26