Борин напарник оказался Сашей, участливую барменшу звали Ольгой, а ее ярко накрашенную подругу Ларисой. У меня было такое впечатление, что я сплю. По крайней мере, соображала я точно плохо. Но вот Боря опять вбежал в кафе и с какой-то сказочной, да, именно сказочной улыбкой направился ко мне, обалдевшей от кофеина клуше.
- Это вам от нас, - застенчиво пробормотал он, положив рядом со мной ореховый "Фазер", и тут же ретировался за спину напарника.
- Не от нас, а от тебя лично, - поправила Ольга.
Я не успела его разглядеть. Осталось какое-то смазанное впечатление. Как будто вдруг распахнулась дверь в подсознание и выпустила что-то неуловимое, как дуновение ветерка. Даже не знаю, как это объяснить. Одним словом, я не воспринимала Борю физически, он был неосязаем, я не чувствовала его ни тогда, ни потом... Однако жить стало интересней. Я замедлила процесс питья кофе насколько это было возможно, но это не помогло. Больше ничего не произошло, и мне пришлось оторваться от стула, изобразить милую улыбку и проникновенное "большое спасибо" и выйти из мрака на свет божий. Солнце подействовало на меня странно. Как будто стерло весь инцидент из памяти. Кажется, я даже Татьяне ничего не рассказала, но шоколад вскоре напомнил мне об утреннем приключении. Вот тогда я под прицелом недоверчивых взрослых глаз сплавила ей его, вкратце поведав о случившемся. Мне самой в это не верится, но через несколько часов я не вспомнила бы даже о том, что ходила в "Трюм". День пошел своим чередом. Часов в пять, отправив Татьяну выяснять отношения с начальством, я развалилась в кресле и, что называется, повисла на телефоне. Набрав номер школьной подруги, я плавно погружалась в приторно сладковатый мирок сплетен, рецептов, названий магазинов, советов, чужих любовных историй...
И вдруг кто-то бестактно открыл дверь, решив нарушить воцарившуюся идиллию. На пороге появился улыбчивый мальчик, не решающийся войти.
- Игорь в соседнем кабинете, - неприветливо отмахнулась я, не расставаясь с Аниным голосом.
- А я не к Игорю, я к вам, - робко ответил мальчик.
- Анют, извини, ко мне пришли. Перезвоню, - выдохнула я, положив трубку. Честное слово, я его не узнала!
- Вы меня не помните? Мы с утра с вами в кафе познакомились. Я сегодня пораньше ушел с работы... Можно я вас подожду? Вы еще долго?
- Да нет... Минут десять...
Я на улице буду, - опять по-голливудски улыбнулся Боря и снова исчез за дверью.
Нет, в тот день я еще жила, вернее существовала в реальном мире, хотя Боренька уже изо всех сил тащил меня в какую-то непонятную сказку. Что-то во мне восставало против нее, я еще была сама собой и даже попыталась убежать от этого непрошенного свидания. Через пару минут мы с Таней тихонько вышли на улицу - никого не было - и решили незаметно свернуть на Малый проспект и дойти до метро в обход. Но как только мы поравнялись с "Трюмом", из кафе буквально вылетела Ольга:
- Катя! Куда же ты? Боренька на Ропшинскую поехал. У него "Фиат", серенький такой. Иди скорей!
Таня недовольно сузила глаза и даже, наверное, хотела открыть рот и защитить меня от ненужной опеки, но я не устояла под таким напором и вернулась на Ропшинскую. "Хоть посмотрю, что такое "Фиат"," - утешала я себя. И действительно под окнами нашего офиса стояла аккуратненькая серенькая машинка с красными номерами и подмигивала мне фарами. И несмотря на то, что передо мной заботливо открыли дверь, а на сидении лежала красная роза, именно такая, какие мне нравятся - длинная и колючая, несмотря на шампанское, летящий ход автомобиля, я еще не сдалась, не пошла к тем чужим, неведомым берегам. Почему-то все время я думала о Мише. О том, что вот и он сперва открывал передо мной двери, дарил цветы, по-мальчишески похвалялся тем, как лихо он водит свою шикарную BMW Z-3... И вроде бы одни и те же поступки, но разница ощущалась огромная... Мы сидели в каком-то уличном кафе, болтали о всякой всячине, и разговор как будто скользил поверх меня, но одна фраза заставила меня вздрогнуть, включиться в беседу всем сознанием. Совсем неожиданно Боренька признался, что его любимая книга роман Стефана Цвейга "Нетерпение сердца". Вот с этого момента я уже никогда не называла его в своих мыслях иначе, как Боренька. Бог мой! А я то всегда считала эту сопливенькую книжонку бабской!
Оказывается, не все такие толстокожие, как Михаил Евгеньевич Коляковцев! Тогда я поняла, в чем между ними разница. Миша, самый умный, самый красивый, самый сильный из всех, кого я когда-либо знала, был взрослым циником, и его ухаживания, в сущности, были просто поддерживанием традиций и в некоторым смысле тонким расчетом. Но Боря... Боренька, несмотря на свои двадцать четыре года, остался мальчиком, живущим в романтических грезах... Только его грезы были тесно связаны с явью, он сам строил воздушные замки и всем сердцем верил в них. Мои же мечты жили только на бумаге - стихи, рассказы, письма.
Когда он отвез меня домой, я была уверена, что мы едва ли увидимся когда-нибудь еще, хотя я даже дала ему номер своего телефона, чего раньше никогда не делала. Мне казалось, что просто небо сжалилось надо мной и послало мне это случайное мимолетное видение.
Я как будто пришла в себя. Я даже ни разу не проснулась в ту ночь, а утром не боялась открыть глаза в страхе увидеть кровь. Нет, моя совесть уснула, успокоилась, и причиной этого исцеления был именно Боренька, хотя за выходные я даже не вспомнила о Нем. Но в понедельник случилось непоправимое. Боренька снова оказался на моем пути, и в тот день я безвозвратно исчезла, затерялась в его туманной сказке. Он должен был работать в ночную смену, но приехал пораньше и позвал меня все в тот же "Трюм".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24