Кажется, проглотила рыба наживку!
И словно в продолжение их разговора буквально на следующий день явилась княжна. Она поселилась в своих прежних апартаментах и почти не выходила оттуда. А если и появлялась, то имела крайне недовольный и подозрительный вид, словно задумала какую-то пакость. Так, во всяком случае, показалось Лидии.
Прошло несколько дней, и вот однажды Татьяна Аркадьевна скучающим взором изучала из окна улицу, спешащих прохожих и проезжающие экипажи. Вдруг ее взор загорелся, стал пристальным и острым. В дом Верховских вошел посыльный. Легко и стремительно, почти бесшумно, княжна слетела вниз по лестнице. Толстый пакет на имя княгини Верховской лежал на столике. Сейчас за ним придет горничная и отнесет адресату. Татьяна Аркадьевна успела прочитать имя отправителя. Пакет пришел из солидной нотариальной конторы. Княжна удовлетворенно ухмыльнулась и, заслышав шаги спешащей вниз горничной, быстро удалилась к себе.
В этот день Верховский вспомнил о старых приятелях и поехал перекинуться в картишки да выпить вина, как бывало. Его появление вызвало общий восторг честной компании, которая встретила его приветственным ревом, возгласами и криками. Уже скоро Евгений сидел за зеленым сукном, его тонкие изящные руки ловко перебирали плотные гладкие карты. Время бежало незаметно, домой ехать не хотелось, хотя его ждал превосходный обед. Нынче повар закупил на рынке свежайших грибов и обязался преобразовать оные в нежнейший жульен. Князь также слышал распоряжения насчет шампанского. И вообще Лидия уже с утра имела торжественный и таинственный вид, как будто собиралась совершить нечто значительное. Одним словом, пора уже и откланяться да ехать домой.
В момент этих размышлений к нему подошел лакей и с поклоном передал записку. Евгений с недоумением распечатал конверт и в следующий миг с криком отбросил его. Все замерли, игра прекратилась.
– Господа! – едва вымолвил Верховский. – Я вдовец, господа! Моя жена скончалась!

Часть третья
Глава двадцать седьмая
Прошло четыре года. Надя уже, как ей самой казалось, совершенно свыклась с ролью матери Васеньки и жены Владимира Ивановича. Правда, это давалось ей нелегко. Она безумно любила сына, умиляясь, любуясь и.., борясь с внутренним бесом, который заставлял ее без конца искать в ребенке черты неверного возлюбленного. Она очень боялась, что ее чувства к мальчику муж истолкует как затаенную страсть к Верховскому, поэтому Надя избегала проявлять свою любовь или делала это без посторонних глаз. Со стороны могло показаться, что Надежда Васильевна не слишком привязана к ребенку, отстранена и строга с ним. Роев же, напротив, изо всех сил доказывал жене, а прежде всего и самому себе, что Вася – дорогое и любимое дитя, его дитя, его ненаглядный сынок. Он не спускал его с рук, когда тот болел или капризничал, вставал к нему по ночам и прибегал на его крик быстрее няни. Гордо вышагивал с нарядным малышом на прогулке, когда тот встал на ножки. А уж когда дело дошло до первых слов, то, к изумлению и досаде Нади, мальчик сказал «папа».
* * *
Надя очень старалась сделаться хорошей женой. Но как? Во всем угождать мужу и не перечить, быть красивой, ласковой и послушной, предупреждать всевозможные желания и прихоти? Она пыталась вести себя именно так. Катерина Андреевна не могла нарадоваться; девочка повзрослела, судьба, хоть и сурово, но научила ее. Роев же мог считать себя абсолютно счастливым человеком. Он добился своего, вернее, он полагал, что добился. Жена его, правда, оставалась по-прежнему холодной. Но рассудительный Владимир Иванович теперь находил это качество супруги замечательным, поскольку оно только еще более распаляло его страсть. Сжимая ее в своих объятиях, он постоянно ощущал в ней некую энергию, которая не находит выхода.
Роев подозревал, что Надя способна на смелые безумства, и он пытался найти те тропы, которые привели бы его к бурлящему вулкану.
Иногда ему казалось, что он близок к успеху.
Вот Надя уже не столь напряжена, вот губы вздрогнули и начали нежную игру с его ртом, вот и ее руки прикоснулись к его плоти и не убежали прочь в смущении, вот ему не только позволено войти, но и расположиться поудобнее.
А дальше полет фантазии, тонкая и головокружительная игра… И вдруг всему конец, на полпути. Ушат холодной воды. Устала, голова болит, не хочу, поди к себе…
Роев терялся в догадках. А ответ был совсем прост. Надя, заставляя себя спать с мужем, представляла себя в объятиях Верховского. Иногда она так увлекалась, что ей и впрямь начинало казаться, что рядом с ней Евгений. Именно в такие мгновения она забывалась и предавалась страсти, но не к Роеву, увы, не к нему! Очнувшись, Надя была не в силах переносить близость Владимира Ивановича и старалась поскорее выпроводить его вон.
При этом внешне отношения супругов оставались очень теплыми и уважительными. Надя досадовала про себя: ах, если не ложиться с Владимиром в постель, он был бы ей самый добрый и нежный друг. Лишая мужа безумных страстей в спальне, она старалась во всем ином угодить наилучшим образом. Незаметно невзрачная девочка Надя превратилась в изысканную молодую даму. Катерина Андреевна с радостным изумлением сопровождала дочь по многочисленным модным магазинам и лавкам. В гостиной частенько лежали журналы «Дамский мир», «Модный свет», «Венский шик». А Роев недрогнувшей рукой оплачивал невообразимые счета. Очередное платье по парижской моде. Корсет из магазина Матильды Бахерахт, сорок пять рублей. Ничего не жаль для милого друга Наденьки! Теперь и для нее все чаще приглашали парикмахера, который сооружал на ее голове затейливые прически из длинных тяжелых волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70