– продолжал недоумевать Сердюков.
– Она делала это для него, потому что слишком любила, любила и жалела его гордость. Видимо, она хотела просто помочь, когда он только начинал, и неплохо начинал. Неплохо, но не так ярко, чтобы стать заметным. Вот она и придала ему яркости и блеску. А потом уже некуда было отступать. Да, она очень его любила, безумно, впрочем, как и я когда-то! – Оля покачала головой. – Теперь в это трудно поверить мне самой!
– Так любила, что довела отца до могилы! – зло вскрикнула Вера.
– Да, Вера Вениаминовна, любовь иногда претерпевает странные метаморфозы! – загадочно произнес Сердюков.
– Господа, господа! – вмешался Трофимов, видя, что у обеих женщин наступает истерика. – Теперь, когда все прояснилось, как я полагаю, нам надо разойтись.
Среди нас раненый, он нуждается в покое.
Да и дамам тоже лучше пойти прилечь и отдохнуть. Я же с вашего позволения, господин следователь, поехал бы на дачу, ведь там, как вы говорите, еще один раненый?
– Вы абсолютно правы, уважаемый доктор! Мы скоро разойдемся. Осталось прояснить еще одно небольшое обстоятельство.
– Какое обстоятельство? – изумился Борис, направляясь к двери.
– Призрак! В момент смерти Извекова посетило привидение его покойной жены.
– Но это понятно, господин следователь! Вениамин Александрович находился, вероятно, в состоянии белой горячки, вот ему и привиделось черт знает что! усмехнулся доктор.
– Но ведь Вера Вениаминовна не пребывала в подобном состоянии, когда видела привидение покойной матери, да и не раз?
Не так ли, сударыня? – Следователь устремил взор на девушку. – Я думаю, что настала пора прояснить и этот вопрос.
Вера оставалась спокойной и, как казалось, равнодушной. Она пожала плечами.
Тогда Сердюков призвал горничную и потребовал, чтобы она принесла коробку, с которой он явился в дом Извековых и которую оставил в передней. Горничная, полная презрения к полицейскому, принесла большую коробку и поставила ее посреди комнаты. По всему было видно, что ноша легкая.
* * *
– Доктор, – обратился Сердюков к Трофимову, – вы долго жили в Англии.
Как на ваш взгляд, много ли там привидений, действительно ли, как утверждает большой специалист по потусторонним явлениям господин Сухневич, эта страна прямо-таки населена призраками?
– Не знаю, подобные материи, меня как врача и практика не интересуют, – равнодушно ответил Борис.
– А что бы вы подумали, если бы узнали, что дачу писателя Извекова постоянно посещает призрак его покойной жены?
– Я как врач отнес бы это в разряд психических галлюцинаций.
– А если призрака видели несколько разных человек одновременно?
– Тогда бы я решил, что это чья-то неуместная шутка. Злой розыгрыш или попытка испугать.
– Испугать? Вы говорите испугать?
Сильно испугать! До смерти! Возможно ли такое?
– Вполне! Человек может умереть от страха, не выдерживает сердце.
– Особенно если это сердце нездорового, пьющего человека в летах. Вот видите, Борис Михайлович, как мы с вами пришли одновременно к выводу о том, что явление призрака могло быть способом доведения Вениамина Александровича до смертельного сердечного удара.
– Но с какой целью, кто мог придумать подобное?
– Вот на этот вопрос мы тоже сейчас найдем ответ. Я долго ломал голову над тем, кто бы это мог быть? Признаюсь вам, господа, я даже прибег к помощи господина Сухневича, того самого, которого, вы, Павел Вениаминович, нынче ночью чуть было не отправили своим ударом на тот свет. Так вот, этот Сухневич лучший в Петербурге специалист по привидениям и призракам.
Он дал мне подробнейшую консультацию по данному предмету и вызвался помогать в расследовании загадочного феномена.
Правда, теперь он лежит на диване на вашей даче, мадам Извекова, и тяжко страдает. Я много узнал о привидениях, и эти знания укрепили меня в одном. Наш призрак вполне материального происхождения, так как основные параметры появления призрачных существ, как то похолодание, неприятный запах, отсутствие тени и прочее, в данном случае отсутствовали. Об этих обстоятельствах не упоминали ни Вера Вениаминовна, ни Герасим. Кстати, Вера Вениаминовна, не припомните ли вы, в каком платье была одета ваша матушка в последнее в ее жизни Рождество?
– Разве это кстати? – изумилась девушка. – Впрочем, я помню. На ней было розовое бальное платье, пошитое еще тогда, когда она только вышла замуж. Мама сильно похудела во время болезни и носила платья своего девичества.
– А украшения, на ней были украшения?
– Конечно! Розовые гранаты.
– А Ольга Николаевна в чем была в прошлое Рождество?
– К чему эти нелепые вопросы? – рассердилась Ольга Николаевна. – Я и не помню, что на мне было надето!
– Сиреневое платье с черными лионскими шелковыми кружевами, – глухо произнесла Вера.
Лицо Ольги вытянулось от удивления.
Вера же напряглась всем телом, выражение ее глаз стало колючим. Она пыталась понять, куда клонит следователь.
– Вера Вениаминовна, когда мы первый раз говорили о вашей встрече с призраком, вы упомянули зеленое платье, шляпу и бриллианты. Верно?
– Наверно, так, – последовал неуверенный ответ.
– А в чем похоронили вашу матушку?
– Я не помню, – девушка опустила голову, избегая смотреть на собеседника.
– Как же так, сударыня, вы помните такие пустяки, как наряды на Рождество, и не помните, в чем погребли вашу мать?
Мне кажется, что вы пытаетесь уйти от ответа, ведь у вас прекрасная память!
Впрочем, я вам напомню. Вот газета тех дней.
И Константин Митрофанович вынул из кармана сложенный листок «Санкт-Петербургских ведомостей» Газета подробнейшим образом описывала похороны любимейшей артистки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69