Стояло холодное голубое утро, воздух был очень чистым и холодным.
Горы казались тем ближе и отчетливей, чем дальше они высились - серые, с
белыми полосами, снизу густо поросшие соснами. Мы миновали небольшой
каменный храм с красными колоннами, построенный в честь богини лозы.
Конеферма находилась всего в каком-то часе езды от города, но
хозяйство там было богатое, производившее помимо лошадей, вино и сыры.
Похоже, Распар любил ко всему приложить руку. Каменные Здания с
красновато-коричневыми крышами, густо увитые легендарной лозой, стояли
вокруг квадратного двора. За зданиями располагались виноградники и луга
для дойных коров, один-два фруктовых сада, а уж за ними, вдали, пастбища
для лошадей.
Облаченный в коричневое Распар, вежливый и подвижный, распорядился
принести нам вина и не терял зря времени на формальности. Сев в открытый
экипаж, мы покатили по плодородным акрам. Раз-другой он вопросительно
взглянул на меня и на мою мужскую одежду, но ничего не сказал. С Дараком
же он дружески болтал о земле и ее плодах.
- Сам Градоначальник не желает видеть у себя на столе ничего, кроме
моего сыра, - похвалился он. - Большая честь.
Было очевидно, что Распар не столько не польщен оказанной ему честью,
сколько обрадован возросшим благодаря ей сбытом его продукции.
Сбор винограда уже начался. По террасам сновали женщины с корзинами
на крутых бедрах. Эллак задумчиво посматривал на них.
Вдоль аллеи между конскими пастбищами выстроились тополя. Вороные,
серые и гнедые лошади повернулись и галопом унеслись от нас, мотая
длинными головами. Мы миновали еще одну группу зданий - надо полагать,
конюшни и хлева. За ними располагалось огромное открытое пространство в
виде большого овала, обнесенного оградой из высоких кольев. В центре
возвышался помост из наваленных в кучу камней.
Экипаж остановился.
- Тренировочный трек, - объявил Распар.
Мы вылезли из экипажа, и из одного каменного здания к нам вышел
человек, поджарый и загорелый, с морщинками от солнца вокруг черных и
зыркающих, как у ящерицы, глаз. Он слегка прихрамывал, его правый бок
странно крепился вкось. Он все еще находился на некотором расстоянии от
нас, когда Распар вполголоса пояснил:
- Это Беллан. Он служит у меня с тех пор, как колесницы разделались с
ним в Коппайне два года назад. Теперь он мой объездчик. Он участвовал во
многих скачках вроде Сагари и выигрывал их все.
Беллан доковылял до нас, поклонился Распару, окинул нас взглядом. Я
ожидала неприязни, даже ненависти. Наверняка ведь должна возникнуть
ненависть - по крайней мере к Дараку, прямому и высокому, каким колесничий
Беллан уже никогда больше не будет. Но ничего подобного я не
почувствовала. Он улыбнулся и кивнул Дараку, когда Распар свел из друг с
другом. Он оказался дружелюбным, но сдержанным и, похоже, неторопливым на
решения. Голос его был глуховатым и приятным на слух.
- Если господин готов, у меня есть для него колесница.
Из-за зданий появился конюх, ведя обыкновенную металлическую повозку
с тремя гнедыми в оглоблях.
- Это для разминки, - заметил Распар. - Вороные будут позже. Дай один
круг.
Воротную секцию в ограде распахнули внутрь и провели через нее
колесницу и упряжку. Лошади рыли копытами землю и мотали головами; при
всем том, что они не были главной гордостью Распара, они все-таки были
скаковыми лошадьми, капризными и нервными. Дарак, мгновение изучив их
взглядом, снял с себя тунику, отдал ее Эллаку, а затем прислонился к
колесу экипажа, пока Маггур стаскивал с него сапоги.
Беллан одобрительно хмыкнул.
Дарак прошел в ворота и обошел кругом лошадей. Он немного поласкал
их, разговаривая с ними, а потом, явно удовлетворенный, забрался на
колесницу. Отвязав и распутав сплетенные вожжи, он тряхнул ими, щелкнул -
и кони рванули вперед. Они плохо сочетались в одной упряжке и шли неровно;
колесница подскакивала, но Дарак в ту же секунду сообразил, что делать.
Правую крайнюю он оставил в покое, левую крайнюю с силой притормаживал, а
коренника слегка шлепал вожжами, заставляя его рваться вперед. Колесница
покатила, сперва медленно, немногим быстрее пешехода. Неровность
мало-помалу покинула тройку гнедых, когда они почувствовали указку
поводьев, подгоняющую или сдерживающую. Они притерлись, объединились, и
тогда он дал им волю. На середине скакового круга поводья провисли и
натянулись, и кони внезапно пустились галопом. Я убедилась, что Дарак и в
самом деле знаком с колесницами, хоть и не понимала, где и каким образом
он с ними познакомился. Кони и ездок стали теперь единым целым, одним
летящим существом. Поднялась туча пыли, едко-золотой на солнце. Я быстро
огляделась по сторонам. Эллак ухмылялся, Распар слегка улыбался,
поглаживая подбородок, Беллан, стоявший у ограды из кольев, нагнулся
вперед. Глаза у него сверкали, ноздри раздувались, ноги беспокойно
переступали, покалеченная левая рука дергалась.
Он мысленно мчался на этой колеснице.
Они сделали поворот легко и размашисто за каменным помостом, который
представлял собой Скору Сиркуникса. Второй поворот - и сквозь тучи пыли
предстала напряженная медная мощь, удерживаемая сильной рукой. Колесница
замедлила бег и остановилась. Дарак посмотрел на нас.
- Лошади хорошие, Распар, но плохо сочетающиеся.
- Знаю. Ты заслужил лучших.
Гнедые, рассерженные этим внезапным прекращением своего полета, снова
рванули было вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176