Вдруг все разговоры стихли. Нечто, хранящееся под стенами зорского города, дотянулось до сознания людей и вымело оттуда все мелочные мысли. Наступила тишина, нарушаемая только завыванием ветра вокруг каменных выступов.
С этого берега город смотрелся единой темной массой, высоким бастионом из черного камня, увенчанным черной верхушкой башни.
На расстоянии город выглядел совершенно целым, хотя люди знали, что этого не может быть. На самом же деле так было и в то же время не было. Стены зияли множеством проломов, а кое-где и совсем рухнули, но за ними вырастали новые стены из обломков, которые лежали так плотно, что пройти было невозможно.
Они бродили вдоль стен — маленькая группа людей, пытающаяся найти вход.
— Я здесь, с тобой, — Яннул положил руку на плечо Медаси. Она улыбнулась в ответ, и он понял, что в ее глазах нет страха, хотя этот город был точной копией Равнинного. Но не нынешнего, а такого, каким тот был века назад.
Наконец один из детей, убежавший дальше других, нашел ворота. Наверняка где-то были и другие. Самих ворот не сохранилось, осталась только арка.
От нее ступенями спускались широкие террасы. Улицы разбегались в разные стороны. Башни вздымались в небо. На возвышении стояло здание с колоннами, в котором светилось высокое окно. И, что удивительно, цветное стекло в нем было целым.
— Сафка! — позвал Яннул, но Медаси покачала головой — их ольмская госпожа была уже далеко впереди, притягиваемая зовом беззвучной песни Города. Она шла на этот зов, а они следовали за ней.
Разбитые башни наверху были как тени, отброшенные в небо.
«Боюсь ли я?» — спросила себя Сафка.
«Нет», — мягко ответил голос внутри нее. Это была та половина, что подобно матери или учителю вела за собой всю ее сущность. «Нет, не боишься. Сила этого места очень велика. Но у тебя есть цель, и это тоже сила. Ты сама чувствуешь это».
Что-то подталкивало, вело ее вперед, и Сафке было очень легко следовать этому зову.
Сколько уже она идет по городу? Наверное, несколько часов. Все остальные давно выбились из сил — она же не чувствовала усталости.
Внезапно она поняла, что прибыла на место назначения. Сафка огляделась. Подсознательно она ожидала увидеть нечто величественное — может быть, колоссальную статую или какое-то возвышенное здание, что-то подавляющее и пугающее. Ничего подобного. Перед ней была маленькая дверь, вырубленная в стене. Сафка толкнула ее и была очень удивлена тем, что дверь тут же подалась.
Она заглянула в огромное око бассейна. Наверное, под древней улицей имелась пещера, предположительно соединенная с подземным руслом реки. Услышав вокруг себя восхищенные возгласы, Сафка осмотрелась и поняла, чем они вызваны. Последние отблески угасающего дня осветили клад — украшения, изделия из драгоценных металлов. Это было сокровище из тех, о которых говорят легенды...
По наклонному входу Сафка вошла внутрь, завороженная не столько ценностью находки, сколько самим ее фактом.
За ней и остальные потянулись в пещеру. Они ударяли кремнем, высекая искры, напрягали зрение. Неверный свет падал на тускло мерцающие груды бриллиантов и рубинов. «Вот богатство, чтобы вооружить Ланн против врагов!» — шепнул кто-то. «Нет, это священный клад, — возразил другой шепоток. — Он принесет несчастье тем, кто его разграбит. Разве ты не видел, что на двери вырезано изображение Богини-Змеи?» Сафка удивилась — сама она как-то пропустила эту деталь. Наверное, бассейн настолько привлек ее внимание, что она сразу же вошла внутрь, не обратив внимания на дверь.
— Зажгите надежный свет и принесите сюда, — велела она.
Кто-то исполнил повеление, и при свете горящей лампы они заглянули в бассейн. В его дно, сделанное из громадного светлого камня, были врезаны ряды букв, тянущиеся один за другим. Гигантская книга. Вода как-то сохранила ее, хотя способна разглаживать камень не хуже ветра. Письмо было висское, так что они могли прочитать каждую строчку.
Когда спустилась ночь, такая же черная, как сам город, они отыскали на холме большой старый дом с колоннами. В прошлом чей-то дворец, он сохранился почти нетронутым. Никто не жил в городе, никто не ходил по его улицам. Норы тирров стояли пустые и высохшие, даже зловоние давно выветрилось. Кстати, им не доводилось видеть тирров и в долине. Похоже, эти немыслимо уродливые твари с ядовитыми когтями вымерли здесь давным-давно.
Люди развели огонь, приготовили ужин и поели, затем открыли и пустили по кругу мех с ольмским вином. Они достигли своей цели. После того, как уснули немногочисленные дети, наступила тишина — та тишина, что была в каждом из них, а сейчас просочилась наружу сквозь кожу, выглянула из глаз. Только тихо потрескивало пламя, да отсветы его плясали на волосах и женских бусах.
Сафка ушла за каменную перегородку, которой, наверное, было сотни лет, и лежала там неподвижно, слушая тишину, со всех сторон окружавшую эту перегородку меж нею и остальными.
Она воздерживалась с самого времени Застис. Забавно. Она знала, что там, в горах, могла выбрать любого из своих капитанов, и они почли бы за честь лечь с ней. Вряд ли когда-нибудь до того у нее были мужчины, которые так ее желали — ибо теперь она была особая женщина. Святая. Но в этом же крылась и причина ее воздержания. Близость перестала быть необходима ей.
А теперь...
Она смотрела на высокий потолок, на стропила из черного дерева, вырезанные не меньше чем за тысячу лет до ее рождения.
Хватит ли у нее сил, чтобы вместить огонь, чьего прихода они ожидают? Она знала Ашни, это правда. Но ведь сама по себе она была простой смертной женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181