- Чего там смотреть, - сказал он. - Я в этом деле не
понимаю. Скажите лучше, что вы нашли?
- В сущности, я ведь не ветеринар, - начал Кинг, чуть
выпрямившись и машинально перебирая ручки и карандаши, торчащие
из верхнего кармана пиджака.
- Да, конечно, я понимаю, но я специально торопил, потому
что боялся, как бы это не затянулось. Ну, так отчего же она
сдохла?
- От голода. Это же был живой скелет. А кроме того, наверно
еще от холода.
- То есть как?
Удивление Грегори почему-то рассердило Кинга.
- А вы чего ожидали? Яда? Нет. Можете мне поверить. Не
стоит и проверять, напрасный труд. Я, конечно, сделал реакцию на
мышьяк, и зря. Кишечник у нее вообще был пустой. А почему это вас
так разочаровало?
- Да нет, что вы. Конечно, конечно. Вы правы, - бормотал
Грегори, тупо уставившись на разложенные в раковине инструменты.
Там, среди пинцетов, лежал скальпель, к его лезвию прилип клочок
серой шерсти. - Простите. То есть благодарю вас. Спокойной ночи.
Грегори вышел в коридор и тотчас же вернулся. Кинг снова
оторвался от бумаг.
- Простите, доктор. Кошка была молодая?
- Нет, старая, только маленькая. Такая порода.
Понимая, что ничего больше не узнает, Грегори тем не менее
стоял в дверях и продолжал выспрашивать:
- А... а не может быть какой-нибудь другой причины смерти
- какой-нибудь необычной?
- Простите, а какие, по-вашему, бывают "необычные" причины?
- Ну, там, какая-нибудь редкая болезнь... да нет, чего
уж... Глупости я болтаю. Извините. - И, заметив в глазах Кинга
насмешку, Грегори торопливо вышел. С чувством огромного
облегчения он захлопнул дверь. В раздумье остановился и вдруг
услышал, что Кинг насвистывает какойто веселый мотивчик.
"Похоже, это я развеселил его, - подумал Грегори. - Ну, с
меня хватит!"
И он решительно побежал вниз по лестнице.
В здании горело электричество, и потому казалось, что уже
настала ночь, а на улице только-только начинало вечереть.
Мостовые под южным ветром подсохли. Грегори неторопливо шагал, и
вдруг поймал себя на том, что насвистывает тот же мотив, что и
доктор Кинг. Это его разозлило. Чуть впереди шла стройная
женщина. На спине ее плаща было белое пятнышко. Нет, это оказался
пух. Поравнявшись с ней, Грегори уже было поднес руку к шляпе,
собираясь сказать ей об этом, но почему-то промолчал, засунул
руки в карманы и ускорил шаг. И только через несколько секунд до
него дошло, почему он ничего ей не сказал. У женщины был
противный острый нос.
"Господи, что за чушь!" - со злостью подумал он.
Грегори спустился в метро и сел в поезд, идущий на север.
Стоя у окна, он просматривал газету, время от времени машинально
бросая взгляд на названия станций, мелькающие за стеклом. На
Вуден-хиллз он вышел. Поезд с грохотом умчался в туннель. Грегори
зашел в кабинку автомата и раскрыл телефонную книгу. Долго водил
пальцем по колонке фамилий и наконец нашел: "Сисс Харви, др.
фил., м. и., Бриджуотер 876951". Снял трубку, набрал номер.
Ожидая ответа, прикрыл поплотнее дверь. С минуту раздавались
длинные гудки, потом в трубке щелкнуло, и женский голос произнес:
- Слушаю.
- Можно доктора Сисса?
- Его нет. Кто говорит?
- Грегори из Скотленд-Ярда.
Короткая пауза, словно бы женщина на том конце провода
колебалась. Он слышал ее дыхание.
- Доктор Сисс будет минут через пятнадцать, - неуверенно
произнесла собеседница.
- Через пятнадцать? - переспросил он.
- Вероятно. Передать, что вы звонили?
- Нет, благодарю вас. Возможно, я...
Не закончив, Грегори повесил трубку и уставился на свою
ладонь, лежащую на телефонной книге. За стеклом замелькали огни:
к перрону подошел поезд. Не раздумывая, Грегори выскочил, бросил
взгляд на светящуюся надпись под бетонным сводом, указывающую
станцию назначения, и сел в последний вагон.
До Бриджуотера поезд шел минут двадцать. Все это время
Грегори старался угадать, кем приходится Сиссу эта женщина. Сисс
не женат. Тогда, может, мать? Нет, голос слишком молодой.
Прислуга? Он пробовал восстановить в памяти звучание ее голоса -
грудного и в то же время звонкого, как будто от этого Бог знает
что зависело. На самом-то деле он пытался отвлечься от мыслей о
предстоящей беседе с Сиссом. Грегори не хотел этого разговора,
более того, боялся - боялся, что порвется последняя ниточка.
Из метро он вышел на большую шумную улицу; все первые этажи
здесь были заняты магазинами, над домами висела эстакада железной
дороги, по которой с грохотом проносились электрички. Сисс жил
неподалеку, на пустынной темной улочке; только зеленая неоновая
реклама фотопластикона одиноко горела на ней. Дом, в который
вошел Грегори, казался в полумраке бесформенной глыбой с
нависающими над тротуаром выступами то ли карнизов, то ли
балконов. Серо-зеленый отсвет рекламы, отраженный окнами дома
напротив, чуть освещал подъезд, лестница же утопала в темноте.
Грегори включил свет и пошел наверх. Конечно же Сисс, логичный,
самоуверенный, всласть поиздевается над ним. И он уйдет от него,
не только понимая, что потерпел поражение, но и уверовав в
собственную непроходимую глупость. Доктор ни за что не упустит
возможности продемонстрировать собеседнику свое превосходство.
Собираясь нажать кнопку звонка, Грегори вдруг увидел, что дверь
не заперта. Подумал: "Надо позвонить", - и легонько толкнул
дверь. Она бесшумно растворилась. В сухом, жарком воздухе
прихожей плавал слабый, еле уловимый запах пыльной теплой кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61