запрокинутое назад и вбок женское лицо,
белки закатившихся глаз, глубокую странгуляционную борозду на
шее. Рассмотреть фотографию в деталях он не успел, но все-таки, с
опозданием, ощутил ужас, каким веяло от этого мертвого лица. Он
перевел взгляд на инспектора.
- Возможно, вы и правы, - моргая после яркого света,
сказал он, - но я не уверен, это ли главное. Можете вы себе
представить человека, который в темном морге, ночью перегрызает
зубами полотняную занавеску?
- А вы не можете? - прервал его Шеппард.
- Нет, могу, но только в состоянии аффекта, в случае
опасности, когда под рукой нет ничего другого, когда это
единственный выход... Но ведь вы-то не хуже меня знаете, для чего
он это сделал. И через всю серию проходит эта проклятая железная
последовательность. Ведь он все делает так, чтобы создалось
впечатление, будто покойники ожили. Для этого он делал расчеты и
изучал метеорологические бюллетени. Но неужели этот человек мог
подумать, что найдется хотя бы один полицейский, который поверит
в чудо? Вот в этом-то и заключается безумие!
- Которого нет и быть не может, как вы сами утверждаете, -
спокойно заметил Шеппард. Чуть отдернув штору, он смотрел в
темный сад.
- А почему вы вспомнили дело Лаперо? - после недолгого
молчания спросил Грегори.
- Потому что началось оно весьма невинно: с геометрических
фигур, выложенных из пуговиц. Но не только поэтому. Вот
ответьте-ка мне, пожалуйста, что является противоположностью
деятельности человека?
- Не понимаю, - пробормотал Грегори, чувствуя, что у него
начинает болеть голова.
- В деятельности человека проявляется его личность, -
спокойно пояснил инспектор. - В любой, в том числе и преступной.
А вот правильность всех случаев этой серии безлична. Безлична -
как законы природы. Вам понятно?..
- Кажется, да... - неожиданно хриплым голосом ответил
Грегори. Откинувшись всем корпусом назад, он наконец вышел из
круга ослепляющего света, и теперь глаза его начали привыкать к
темноте. На стене кроме женщины висело еще несколько фотографий.
Все это были снимки мертвецов. Шеппард вновь расхаживал по
комнате, передвигаясь на фоне этих чуть выступающих из мрака лиц,
точно среди каких-то фантастических декораций или, нет, - как
среди привычных, свойских вещей. Наконец он остановился около
стола.
- Математически эта серия настолько совершенная,
законченная, что напрашивается вывод, будто преступника как
такового нет. Это ошеломляет, Грегори, но это похоже на правду...
- Что, что вы... - чуть слышно прошептал Грегори,
инстинктивно отшатнувшись.
Шеппард продолжал стоять возле стола, лица его в темноте не
было видно. И тут Грегори услышал короткий сдавленный звук.
Главный инспектор смеялся.
- Я вас напугал? - посерьезнев, спросил он. - Вы
полагаете, что я несу чушь? А кто делает день и ночь? - вдруг
после небольшой паузы задал он вопрос. В его голосе звучала
насмешка.
Грегори вскочил, оттолкнув кресло.
- Понял! Ну конечно же! - воскликнул он. - Сотворение
нового мифа. Искусственный закон природы. Искусственный,
безличный, невидимый творец. И разумеется, всемогущий.
Великолепно! Имитация всемогущества...
Грегори смеялся, но в этом смехе не было веселости.
Несколько раз глубоко, судорожно вздохнув, он умолк.
- Почему вы смеетесь? - тихо, почти печально спросил
инспектор. - Не потому ли, что такая мысль уже приходила вам в
голову, но вы отбросили ее. Имитация? Да, конечно. Но она может
оказаться настолько совершенной, что вы, Грегори, придете ко мне
с пустыми руками.
- Вполне возможно, - холодно ответил Грегори. - И тогда
вы назначите вместо меня другого. В конце концов, если бы это
было необходимо, я уже сейчас мог бы объяснить любую деталь.
Вплоть до случая в прозекторской. Окно можно открыть снаружи с
помощью нейлоновой жилки, заранее привязанной к рычагу. Я даже
попробовал. Но чтобы творец новой религии, этот имитатор чудес,
начинал с таких... - и он пожал плечами.
- Нет, все это не так просто. Вот вы говорите "имитация".
Восковая кукла является имитацией человека, не так ли? А если
некто создаст куклу, которая умеет говорить и ходить, то это
будет превосходная имитация. А если этот некто сконструирует
куклу, способную истекать кровью? Куклу, которая будет несчастной
и смертной, тогда что?
- А что общего это... Но ведь и у совершенной имитации, и у
этой куклы должен быть творец, которому можно надеть наручники!
- воскликнул Грегори, чувствуя, как в нем поднимается бешенство.
"Он что, издевается надо мной?" - промелькнуло у него в голове.
- Сэр, не могли бы вы ответить на один вопрос?
Шеппард повернулся к нему.
- Вы считаете, что эта проблема неразрешима, да?
- Да нет, что вы. Об этом не может быть и речи. Но вполне
вероятно, что разрешение... - и инспектор замялся.
- Прошу вас сказать мне все до конца.
- Не знаю, имею ли я право, - сухо произнес Шеппард, точно
обидясь на настойчивость Грегори. - Вполне вероятно, что
разрешение вас не устроит.
- Но почему? Объясните же!
- Не смогу.
Он подошел к столу, выдвинул ящик и вынул небольшой пакет.
- Будем исполнять наш долг, - сказал он, вручая пакет
Грегори.
В нем были фотографии троих мужчин и одной женщины. С
глянцевого картона на Грегори смотрели заурядные, ничем не
примечательные лица.
- Это они, - утвердительно произнес Грегори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61