Я понял, для Здания остаюсь все еще никем. Заслуг
никаких, но и провинности мои едва ли значительны, какая-то тень
их. Да, обратить на себя внимание, залететь чрезмерно, ужасно
пасть, одержать победу через катастрофу, страшным, невероятным
проступком.
Я медленно подошел к столу. Он был исключительно
массивен. Его эбеновые недра должны были заключать секретные,
секретнейшие документы, очень важные тайны.
Я присел на корточки перед выдвижными ящиками, взялся за
медную ручку и тихонько потянул на себя. Множество коробочек,
пластмассовых и картонных, стянутых резинками, пачки карточек с
рекомендациями: "Три раза в день по чайной ложке"... Я приподнял
стальную шкатулку - она загремела пилюлями. Второй ящик - то же
самое. С этой стороны у старца были только лекарства. Но,
кажется, он клал на стол что-то, зазвеневшее металлом. Ага, я не
ошибся! Связка ключей.
Я уже подбирал их к замкам в глубине стола, присев, с
головой погрузившись во мрак. Этого они предвидеть, пожалуй, не
могли. Они не могли счесть меня столь коварным, способным нагло
и подло рыться в тайниках под боком у усыпленного командующего!
"Вязну,- мелькнуло у меня в голове,- а ведь я вязну,
окончательно, гибельно, уж из этого я точно не выберусь, не
выкручусь!" Дрожащими руками вынимал я из темноты коробку за
коробкой, перевязанные шнурками пакеты, рвал обертку, бумага
предательски шелестела - и ничего! Какое разочарование! Опять
бутылочки, скляночки, баночки с размягчающими мазями,
успокоительные капли, повязки, пояса, ортопедические вкладыши,
бандажи, пачки таблеток, подушечки, иглы, вата, металлическая
коробочка, полная пипеток...
Как это так - ничего? Больше ничего?
Не может быть! Должно быть, замаскировано!
Я набросился на следующие ящики, словно тигр, отследивший
свою добычу, начал выстукивать планки. Ага! Есть тайник! Одна из
них поддалась. С замиранием сердца я слушал треск секретной
пружины. Внутри, в замаскированном ящичке, я увидел шляпку от
желудя, палочку, крапчатый с одного конца камешек, засушенный
листок и, наконец, запечатанную пачечку. Это меня обеспокоило.
Почему пачечка, а не пачка? Я разорвал бумагу.
Оттуда посыпались цветные вкладыши вроде бы от шоколадок.
Что еще?
Больше ничего? Ничего...
Сидя на корточках, я рассматривал их между методичными
посвистываниями старца. Животные: осел, слон, буйвол, павиан,
гиена и какие-то яички. Как это понять - осел? Может, потому,
что я веду себя как осел? Не может быть.
Ну, а слон? Неловкий, толстокожий.
Гиена? Гиена кормится падалью. Падаль - труп, почти труп,
пустыня, останки старцев - возможно это? А павиан? Павиан -
обезьяна, обезьяна притворяется, шутовски обезьянничает,
естественно!
Значит, и это от меня ожидали? И, зная, что, не взирая ни
на что, заберусь, подложили? Но яичко? Что означает яичко?
Я перевернул этикетку. Ах! Кукушкино!
Кукушкины яйца - коварство, измена, фальшь. Тогда что же?
Броситься на него? Убить?
Но как, при всех этих бутылочках, скляночках, удушить
безоружного старца?
А что делать с бородавками? Впрочем...
- Пи-и...- пропищал он носом.
Он зафукал, застонал и разразился совершенно соловьиной
трелью, словно в нем была спрятана птичка, старческая,
маленькая...
Это был конец. Тихонько, как попало, я побросал все
коробочки и бумажки обратно в ящики, отряхнул колени и,
перешагнув через лужу разлитых ароматных лекарств, сел на стул -
не для того, чтобы продумать дальнейшие шаги, а просто в
отчаянии и внезапном упадке сил.

7

Не знаю, как долго я сидел так.
Старец в расстегнутом мундире время от времени во сне
шевелился, но это не выводило меня из оцепенения. Много раз я
вставал и шел к Эрмсу, но лишь мысленно, в действительности же я
не двигался с места. В голове у меня мелькнула мысль, что если я
буду продолжать сидеть, ничего не делая, только сидеть, то в
конце концов они должны будут предпринять что-то в отношении
меня, но тут же вспомнил долгие кошмарные часы высиживания в
секретариате и понял, что надеяться на это не стоит.
Торопливо, словно меня ждало что-то неотложное, я собрал
бумаги и пошел к Эрмсу.
Он сидел за столом, делая какие-то пометки на бумагах, а
левой рукой, не глядя, неловко помешивая чай.
Он поднял на меня голубые глаза. Было в них что-то
неугомонное, и они весело заблестели, в то время как губы его
еще продолжали что-то читать в документах. Казалось, он был
способен радоваться любой вещи, совсем как молодой пес... Не из-
за этого ли и не потому ли?.. Он прервал мою мысль, вскричав:
- Вы? Только теперь? Ну, я уж думал, вы совсем пропали!
Так исчезнуть! Куда вы девались?
- Я был у адмирадира,- пробормотал я, усаживаясь напротив
него. Я ничего не хотел сказать этим, но он, видимо, понял меня
превратно и наклонил голову с оттенком шутливого почтения.
- Ого! - сказал он с удовлетворением.- Ну, ладно. Итак,
вы не теряли времени даром. Что ж, от вас можно было этого
ожидать.
- Нет, майор! - Я почти кричал, привстав с кресла.- Прошу
вас, не надо!
- Почему? - спросил он с удивлением.
Я не дал ему сказать больше ни слова.
Во мне открылись долго сдерживавшие запоры, я говорил
быстро, несколько несвязно, не делая пауз, о первых моих шагах в
Здании, о главнокомандующем, о подозрениях, которые уже тогда
зарождались во мне, хотя я об этом еще не знал и носил их в
себе, как бактерии, отравлявшие мои дальнейшие действия, как я
вскормил это в себе, сделал своим предназначением, и как готов
был уже принять тот кошмарный облик, навязанный в равной степени
как страхом, так и внешними обстоятельствами, облик без вины
виноватого, обвиняемого без единого пятнышка на совести, но и в
этом мне отказали, предоставив меня себе самому - по-прежнему
самому себе, конечно, только в другой ситуации,- и как я бродил
от двери к двери в этой никому не нужной бессмыслице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78