! И что я буду свидетелем
этого преступления? О, вы глубоко ошиблись, Зазуль...
- Это еще не все, - холодно произнес Зазуль. Казалось, его голова
вырастает прямо из бесформенной глыбы горба. Сначала, понятное дело,
эксперименты проводились на животных. Там, в банках, заспиртовано по паре
кошек, кроликов, собак - в сосудах с белой этикеткой находятся создания
подлинные, настоящие... В других, с черной этикеткой созданные мною копии,
близнецы... Разницы между ними нет никакой, и, если убрать этикетки,
невозможно будет установить, какое животное появилось на свет естественным
способом, родилось, а какое происходит из моей реторты...
- Хорошо, - сказал я, - пусть будет так... Но зачем вы его убили?
Почему? Может, он был... Умственно неполноценным? Недоразвитым? Даже и в
этом случае вы не имели права...
- Прошу не оскорблять меня! - Шикнул Зазуль. - Полнота духовных сил,
Тихий, полнота развития, абсолютно точно повторявшая все черты подлинника
в пределах сомы... <Тело (греч.).> Но, с точки зрения психики, заложенные
в него возможности были больше тех, которые обнаруживал его биологический
прототип... Да, это нечто большее, чем создание близнеца... Это копия
более точная, чем близнец... Профессор Зазуль превзошел природу.
Превзошел, понимаете?!
Я молчал, а он встал, подошел к резервуару, приподнялся на цыпочки и
одним движением сдернул рваную завесу. Я не хотел смотреть, но голова сама
повернулась в ту сторону, и я увидел сквозь стекло, сквозь слой
помутневшего спирта обмякшее, сморщившееся от воды лицо Зазуля... Его
огромный горб, плавающий будто тюк... Полы пиджака, колеблющиеся в
жидкости, как черные промокшие крылья... Белесое свечение глазных яблок...
Мокрые, седые, слипшиеся пряди бородки... И замер, как пораженный громом,
а он скрипел:
- Как можно догадаться, речь шла о том, чтобы достижение Зазуля было
непреходящим. Человек, даже созданный искусственно, смертен, - надо было
чтобы он существовал, чтоб не распался в прах, чтоб остался памятником...
Да, об этом шла речь. Однако - вам следует об этом знать, Тихий между мной
и ним возникла существенная разница во мнениях, и в результате этого не
я... А он попал в банку со спиртом... Он... Он, профессор Зазуль. А я, я -
именно я и есть...
Он захохотал, но я не слышал этого. Я чувствовал, будто падаю в
какую-то бездну. Я переводил взгляд с его живого, искаженного высочайшей
радостью лица на то лицо, мертвое, плавающее за стеклянной стеной, словно
какое-то ужасное подводное создание... И не мог разжать губ. Было тихо.
Дождь почти прошел, только, словно отлетая с порывами ветра, затихало и
вновь возникало замирающее похоронное пение водосточных труб.
- Выпустите меня, - сказал я и не узнал собственного голоса.
Я закрыл глаза и повторил глухо:
- Выпустите меня, Зазуль, вы выиграли.

1 2 3 4