И меня прямо-таки засыпали россказнями о достоинствах милой моему сердцу сокурсницы. Какой только бред не несли по этому поводу! А я, развесив уши, все выслушивал с благодарностью и великим удовольствием. Только одни люди знают, как приятно слушать приятную ложь. Потом, через годы, придя в себя, я вспомнил: ни один из тех доброжелателей, воспевавших мою любимую, даже и не помышлял ухаживать за ней. А жаль. Теперь, когда мы стали взрослыми и переболели многими болезнями, мне стало ясно, что здоровая конкуренция нужна во всяком деле.
В общем, на этот раз я решил быть осмотрительнее. Не советчикам с собакой мучиться, и собаку нужно было подобрать такую, чтобы маять с ней пришлось как можно меньше.
Нужен был специалист — профессионал в собачьем деле, и я поехал в Ленинград на выставку собак.
* * *
На выставке моя голова пошла кругом от разногорластого собачьего гама. Но я не потерял ее, как это было в молодости. Стреляного воробья на мякине не проведешь. Я даже глазеть на собак не стал, а начал присматриваться к людям.
Вскоре мое внимание привлек длинный и тощий мужик примерно моих лет. Он ходил от ринга к рингу, выставив вперед всклокоченную бороду с дымящейся трубкой, и высокомерно поглядывал на разнокалиберных и разномастных собачьих владельцев.
Такой не мог быть дилетантом.
Я стал крутиться возле него, и когда он останавливался перед каким-нибудь рингом, делал то же самое, но стремился встать так, чтобы оказаться впереди него. Я надеялся таким образом попасть в поле его зрения. Но он все время смотрел поверх меня. Тогда я позволил ему несколько раз споткнуться о себя. И только после этого он скосил глаза на меня и, пыхнув трубкой, спросил:
— Любите собак?
— Ужасно! — выдохнул я свое лживое признание разом. — Мечта детства… Только вот все недосуг было. Жизнь, понимаете, крутила и бросала… А тут думаю, да сколько ж можно маяться без верного друга!? Разозлился — и хлоп по жене кулаком!
Он окинул меня внимательным взглядом и опять пыхнул трубкой. На этот раз презрительно. Конечно, эта жердь принимала меня за слабовольного и тщедушного человечка и, наверное думала, что я вру и вру от собственного бессилия. А меня просто чуть-чуть занесло. И я сразу же показал ему, что умею исправлять собственные промахи.
Сначала я прочистил горло, кашлянув раз-другой. И только после этого смущенно пробормотал:
— Жена у меня в голове застряла… а тут кулак как назло подвернулся… Конечно, стукнул по столу.
Он опять пыхнул трубкой, как бы давая мне понять, что до него все доходит, несмотря на то, что он такой длинный. Значит, я не ошибся. Толковый мужик оказался. Такому можно и довериться.
— Кутенка мне надо, понимаете? А тут глаза разбегаются… Того и гляди: или надуют, или сам оплошаешь.
— Да, иногда мы ошибаемся, и за некоторые свои ошибки приходится расплачиваться всю жизнь, — глубокомысленно изрек незнакомец, не вынимая трубку изо рта.
— О, это мне знакомо! — охотно согласился я с ним. — Но собаки долго не живут.
Он пыхнул трубкой раз-другой, что-то обдумывая. Я с надеждой смотрел ему в глаза. Наконец, все еще находясь в глубокой задумчивости, он сказал:
— Ведь вам нужен пес для души?
— Вот именно! — обрадованно воскликнул я, чувствуя, что нахожу у него полное понимание. — Для души и еще для здоровья!
— Ну, а какая порода вам больше по душе?
— Только не овчарки! Они чуть чего — сразу за горло. Зачем такого зверя в квартире держать!? Ведь я живу не где-нибудь в лесу, а в приличном городе, среди порядочных людей. Слышали, небось, про Новгород?
— Это где-то на Северо-западе.
— Вот именно — там! И шавок я терпеть не могу! От них — все собачьи беды.
Он удовлетворенно пыхнул трубкой.
— И еще, знаете, коллей не люблю. Нет ничего в них такого собачьего, по большей части на овец смахивают, и интеллект у них — на уровне дворняжек. Только и умеют, что палку таскать. Мне нужен пес умный, человеколюбивый, красавец, и чтоб не брехун был.
Он внимательно оглядел меня. Наверное, определял: шаромыжник я или нет. Убедившись, что я выгляжу как порядочный человек, сказал:
— Пожалуй, лучше всего вам подойдет ирландский сеттер.
— А он кто будет?
— Вообще-то он — охотник. Но американцы давно держат его так, для интерьера.
— Американцы, говорите, держат? Там народ деловой, зря никого держать не будет. — я с надеждой заглянул в глаза специалиста. — А не подскажете ли, где у нас можно достать его?
* * *
Домой я вернулся с маленьким сеттеренком. Он был еще совсем голеньким и длинным крысиным хвостом наводил на всех ужас.
— Ты не мог ничего уродливее привезти оттуда? — сердито спросила хозяйка, подозрительно глядя на щенка.
— Это он такой урод пока маленький, — поспешил я проинформировать супругу. — А вырастет — будет красавец.
Но мой ответ не произвел на нее должного впечатления.
— А что это хоть за порода?
Я приосанился и, зная, как она любит все импортное, гордо сказал:
— Ирландский сеттер!
Ее лицо перекосило:
— Ты брось заливать! Ирландский сеттер — красивейший пес! В молодости один за мной ухаживал, так я еще помню, как его ирландец выглядел.
— Я же сказал тебе: когда он вырастет, тогда и будет совсем другим… красавцем. А пока вот — гадкий утенок.
— Он же — голый! — нервно взвизгнула жена. — Как это до тебя не доходит!? Ирландцы — длинношерстные!
Вообще-то это аргумент. Но, Боже! Нельзя же так больному человеку отравлять остаток его дней.
— Когда он вырастет, тогда и она удлинится, — не очень уверенно настаиваю я на своем.
Жена почувствовала это и продолжает наседать:
— Видишь ли, если у колли, которых ты терпеть не можешь, с детства длинная шерсть, то и с возрастом в них ничего не меняется — они остаются длинношерстными красавцами как и в молодые годы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36