— Они хотят, чтобы мы пошли. Для нас есть другое место, — она указала на Тиро и Мер. — Мы некоторое время пробудем здесь — с остальными кошками.
— Лоб у нее слегка наморщился. — Они считают, что мы можем загрязнить их мир.
— Загрязнить их мир? — подумал Джим. Он не очень понимал, что это значит. Но уже шел назад к шаттлу. Приказ Тиро звучал строго. Сидя на мягком полу контрольной рубки, Джим старался думать четко, отогнать беспокойство, чувство чуждости этого мира. Несколько мгновений, несмотря на присутствие Элли Мэй и Тиро, ему было очень плохо.
Шаттл совершил резкой подъем, от которого сводит внутренности: все равно что в лифте, который поднимается слишком быстро. Потом с легким толчком снова приземлился.
Когда на этот раз Тиро открыл люк, они услышали шум сильнее любого ветра. Слышалось мяуканье, ворчание, шипение; Элли засмеялась и поползла к люку. Выглянула наружу, широко раскрытыми глазами посмотрела на Джима.
— Никогда в жизни не видела столько кошек! — серьезно сказала она. — Их тут сотни.
Она исчезла в люке, теперь очередь Джима. Он протиснулся в дверь и встал. Элли Мэй была совершенно права. Он стоял посреди моря кошек. Всех цветов, всех размеров и пород: сиамские, персидские, короткошерстные, такие, каких он никогда не видел — они так странно выглядят. Было много матерей с детьми, они собирали котят вокруг себя и сердито шипели, когда приближались чужаки; полувзрослые котята, худые и толстые кошки.
Перед ними какое-то невысокое здание; во всяком случае Джиму оно кажется невысоким, хотя в мире коотов оно большое. И снова отличия в размерах зданий напомнили мальчику, как далеко они от всего знакомого и привычного.
В ближайшее из таких зданий вливался поток — широкая река — кошек. По внешним краям потока стояли сами кооты. Джим не мог уловить их мысли, но был уверен, что они успокаивают и направляют беженцев.
Недалеко от Элли Мэй сидела кошка-мать. Тощая пестрая кошка, с грязной шерстью; она не похожа на домашнее животное, скорее была на Земле голодной бродягой. Теперь она собрала вокруг себя троих своих котят и сердито шипела, когда проходящие кошки смотрели не нее.
Мер легко выпрыгнула из шаттла, подошла к пестрой кошке, коснулась носом носа беспокойной матери. Потом подняла черного котенка за шиворот, так что он повис в воздухе, размахивая тоненькими лапками. Мать взяла рыжего котенка, а Элли Мэй подобрала оставшегося, серо-белого.
— Пошли! — сказала она Джиму. — Они хотят очистить всех кошек от блох и других насекомых. И позаботятся о раненых и больных.
Блохи и насекомые! Джим слегка возмутился. Он совершенно чист. А может, нет? Он взглянул на грязные пятна на своей обуви и джинсах. Может, для коотов он просто грязен.
Им пришлось опуститься на четвереньки, чтобы пролезть в дверь здания. А внутри…
Джим испустил слабый негодующий звук, очень похожий на возгласы протеста кошек. Потому что руки… нет, не руки… крепко, но не больно сжали его.
Он попытался вырваться, но не смог. Металлическая машина, напоминающая паука (у нее лап не меньше, чем у паука, смятенно думал Джим), прочно удерживала его. Конечность, похожая на клешню, схватила его тенниску, погладила ее, потом на ней выросли острые края, которые разрезали его одежду на полосы. Голого, его сунули в тесное помещение, и за ним захлопнулась дверь. И прежде чем он смог выразить протест, его окутал теплый воздух со странным запахом.
Похоже на воздушный душ, подумал он. Стены отрастили множество стержней, каждый заканчивался мягкой подушечкой, эти подушечки терли его тело, ерошили волосы, приглаживали, снова взъерошивали.
После первой неожиданности он просто спокойно ждал, пока машины проделают свою работу, и думал, что будет, когда машина попытается расплести плотные косички Элли Мэй. Он не сомневался, что с ней проделывают то же, что с ним.
Новый поток воздуха, на этот раз прохладней и с другим запахом, окутал его тело. Затем дверь ящика распахнулась, он принял это как приглашение и выполз наружу.
Паукообразная машина ждала его. Но на этот раз она его не схватила; наоборот, протянула конечность с какой-то пушистой вещью. Вначале Джим подумал, что это полотенце, но, встряхнув, обнаружил, что это костюм. Без рукавов, но длиной до колен, сделан из толстого плюша, похожего на шерсть. Джим натянул его, обнаружил, что он растягивается, плотно облегает тело и настолько легок, что кажется второй кожей. Ничего подобного он никогда не надевал. Костюм раскрывается на груди, и никакой застежки нет. Но машина-паук словно поняла его затруднение, робот протянул руку и плотно прижал края одежды. Они соединились и так и остались. Джим немного поэкспериментировал и обнаружил, что может раскрыть костюм, если резко потянет, может и закрыть его, нажимая на соединение.
— Лучше молнии, — заметил он вслух, поняв, как действует застежка.
Он осмотрелся. Поток кошек, вместе с ним вошедший в здание, исчез. Даже Элли не видно.
Откашлявшись, Джим снова заговорил.
— Элли, где ты?
— Здесь. — Она появилась в другом конце зала. Хотя на стенах виднелись следы других входов в небольшие помещения, теперь все входы были прочно закрыты. Джим мигнул.
Элли выглядела совершенно по-новому. Все плотно заплетенные косички распустились, волосы стояли дыбом, словно каждую косичку сначала распушили, а потом поставили вертикально. Тоненькие руки и ноги, не толще, чем у машины-паука, обнажены, как и у него, и на ней такой же костюм, только другого цвета — желтый.
Она ласково погладила свой костюм.
1 2 3 4