Как вы знаете, наш банк одолжил вам
сорок миллиардов рублей. Наше правление испытало большую гордость при
мысли, что ему предлагают сотрудничество с таким крупным банком, как
"Александрия", и оно поступило неразумно, заняв часть недостающей суммы у
других финансовых структур. К сожалению, вы задерживаетесь с выплатой
ссуды, и это ставит наш банк в очень тяжелое финансовое положение.
Позавчера состоялось решение Московской Торговой Палаты об обязательной
выплате следующей по закону ссуды с процентами, в размере шестидесяти
миллиардов, а также пени за каждый день просрочки, исчисляемой как средняя
учетная банковская ставка плюс 0,2% от суммы ссуды, как это было указано в
договоре. Мы очень надеемся, что вы выплатите эти деньги.
- Об этом не может быть и речи, - сказал директор. - Отделение нашего
банка, заключившее договор, не имело на это полномочий. В настоящее время
глава отделения пропала. Банк возмущен ее действиями. В сущности, она
положила эти деньги себе в карман. Но мы тут не при чем. Она сбежала! Мы
сами мечтаем ее найти!
- Вообще-то, - сказал Валерий, - она сбежала не очень далеко. Она
взяла себе прежнюю девичью фамилию и сейчас работает бухгалтером у
Севченко, бывшего замминистра. Вам нетрудно будет ее найти, потому что он
один из главных клиентов вашего банка.
- Откуда вам это известно, господин.... мм... Нестеренко, -
настороженно проговорил директор, запуская глаза в бумажку, на которой
было записана фамилия посетителя.
- Зовите меня просто Сазан, - задушевно сказал Валерий.
Директор вдруг посерел. Глаза его немного расширились от ужаса, а
грудь, наоборот, съежилась, как шина, в которую с размаха всадили гвоздь.
Он уставился на Валерия, как атеист на привидение.
- Но... позвольте, - пробормотал директор.
- У вас прекрасные картины и шикарная секретарша, - сказал Сазан. -
Жаль будет, если с ними что-нибудь случится.
Валерий вынул из портфеля бумагу и положил ее на стол.
- Вчерашнее решение арбитражного суда. Надеюсь, что наша сегодняшняя
встреча заставит вас изменить свой взгляд на полномочность этой ссуды.
Директор попытался собрать свою физиономию из осколков, вспискнул и
сказал:
- Я поставлю перед правлением банка вопрос о пересмотре нашей позиции
в отношении ссуды.
Валерий усмехнулся и вышел из кабинета. Хорошенькая секретарша сидела
у компьютера и играла в навороченную страшилку. Смольнянка улыбнулась ему
со стены.
Директор не соврал Валерию. Немедленно после его ухода он поставил
вопрос перед правлением банка. Он набрал известный ему номер и плачущим
голосом закричал в трубку:
- Кто говорил, что "Ангара" не имеет крыши? Кто?
- "Ангара" не имеет крыши, - ответил голос. Этот Ганкин совсем глупый
человек.
- Мне сегодня принесли решение суда: мы должны уже восемьдесят
миллиардов!
- Не плати. Ангара должна больше. Она разорится до следующего суда.
- Человека, который принес мне это решение, звали Сазан. Он член
Правления Ангары.
- Не плати.
- Я жить хочу! - вскричал в отчаянии директор. - Моя жена жить хочет!
Мои дети хотят жить! Моя любовница жить хочет! Пропадите вы пропадом,
Севченко!
Директор "Александрии" бросил трубку и зарыдал.
На другом конце провода Анатолий Борисович Севченко аккуратно положил
трубку на место. Анатолий Борисович был значительно младше банкира. Ему
было немногим больше сорока, но розовое, по-детски одутловатое лицо, и
вечная привычка кусать маленькие пухлые пальцы делали его еще моложе.
Несмотря на свою молодость, Анатолий Борисович уже успел побывать первым
замом министра в одном из ключевых министерств, депутатом Верховного
Совета 1989 года, а также депутатом хасбулатовского совета, из которого он
предусмотрительно смылся, воспользовавшись в последний момент указом
Президента. Сейчас Севченко очень уютно чувствал себя в роли человека,
которому принадлежала добрая чертверть российских лесов, российских
древообрабатывающих фабрик и целлюлозно-бумажных комбинатов. Особенно если
учесть, что с того времени, как Севченко сел в директорское кресло,
рентабельность его предприятий была на 36% выше, чем в среднем по отрасли.
И тем не менее господину Севченко вовсе не хотелось платить
восемьдесят миллиардов какому-то маленькому банку "Ангара". Ему не
хотелось платить эти восемьдесят миллиардов исключительно потому, что
глупый человек, стоявший во главе "Ангары", господин Ганкин, тоже имел
несчастье быть депутатом первого Верховного Совета, и там, с высокой
трибуны, в то время, когда эти вещи были еще не приняты, он обругал
предыдушего оратора, Севченко, партократом и лицемером.
И хотя в этих словах в глубине души сам Севченко ничего плохого не
находил, эти слова попали на язык бойкому заграничному эфиру, который
тогда еще слушали. И там эти слова, знаменующие честность Ганкина и
пробуждение свободы в стенах парламента, стали повторять так часто, что
самый эффект их повторения повредил карьере Севченко. Тогда это было не
всегда приятно для человека из верхов, если его имя треплют по голосам.
И когда год назад, председатель "Рослесэкспорта" Анатолий Борисович
Севченко увидел фамилию Ганкина в числе организаторов маленького банка
"Ангара", он решил отомстить Ганкину и доказать, что он, партократ и
чинуша Севченко - лучший бизнесмен, чем говорун Ганкин. Что, кстати, было
святой правдой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68