Из "Вольво" же вышел человек
лет тридцати, в безупречном костюме от Версаче, в светлом плаще, с
бесовскими глазами цвета пепси-колы, и рыжим, торчащим вверх чубом.
Человек из "Вольво" отстранил подвернувшегося под руку мента и
подошел к рыдающему директору банка. Руки его как-то лениво перекатывались
вдоль бедер, и на мгновение Тихомирову показалось, что по мокрому
московскому асфальту скользит красивая кобра в дорогом заграничном сукне.
Человек обнял Шакурова и похлопал по плечу. Шакуров тотчас же уцепился за
рукав рыжего, перестал рыдать и начал лопотать, полубессвязно и горячо:
- Пробка... - говорил он, - пробка у кольцевой... Это ведь меня...
Тут рыжий обернулся и увидел, что к ним подходит новый начальник.
- Посторонних попрошу удалиться, - ломающимся от злости голосом
сказал лейтенант Тихомиров. Глаза его, чайного с искрой цвета, горели
нехорошим огнем. Дмитриев дернул его в испуге за рукав.
- Я не посторонний, - мягко возразил рыжий, - я друг.
- Это ж сколько стоит твоя дружба, Сазан, - осведомился лейтенант, -
тридцать процентов прибыли или как?
Сазан брезгливо улыбнулся. Один из прибывших с ним молодых людей
покрутил у виска и, ни к кому особенно не обращаясь, заметил:
- Оборзел начальничек.
Люди Сазана, оттеснив ментов с места происшествия, щелкали камерой и
обсуждали мусор у крыльца. Чизаев, окончательно деморализованный
техническими характеристиками камеры в руках одного из новоприбывших, без
звука снял со штатива свой собственный аппарат и уступил место прыщавому
юнцу в кожаной куртке. Тихомиров, в старых джинсах и не стиранном вторую
неделю свитере, затрясся.
- Вон, - заорал он, - с места происшествия!
Директор банка уже перестал плакать. Он с тревогой посматривал то на
Сазана, то на милиционера, и ему было видимо не по себе от боевитости
нового лейтенанта.
- Слушайте, - сказал директор, - они же вам не мешают...
- Я не допущу, чтобы организаторы преступления занимались его
расследованием.
Два десятка ушей оборотились в сторону нового начальника.
- Слушай, мусор, - мягко сказал Сазан, - ты не рано решил, что это
моя работа? Это не моя работа. А что из этого вытекает? Из этого вытекает,
что я тоже хочу найти этого шутника.
- И что же ты с ним сделаешь, найдя?
Сазан озадачился. На лице его изобразилось детское недоумение.
- Ну что же я смогу с ним сделать, - жалобно сказал Сазан. - я же не
присяжный заседатель... Ничего не сделаю, яйца повыдергаю и скажу, что так
и было.
Спутники Сазана одобрительно прыснули.
- Не надо нам с тобой, мусор, ссориться, - продолжал Сазан, - ведь
тебе это дело важно для галочки, а мне будет неприятно, если станут
говорить, будто я подвожу друзей. Вот и выходит, что у нас одна и та же
цель.
- Не думаю, Сазан, - проговорил лейтенант, - что у нас с тобой одна и
та же цель.
- Это почему?
- А ты сам сказал, что не можешь допустить ущерба своей репутации.
Поэтому ты заинтересован в том, чтобы повыдергать яйца у первого
подходящего кандидата. Я же заинтересован в том, чтобы найти настоящего
преступника. Кроме того, помнится мне, УК Российской Федерации пока не
предусматривает такой меры, как выдирание яиц.
- Ну-ну, - процедил рыжий, и повернулся к своей машине.
- Валерий, куда же ты! - отчаянно закричал директор.
- Ты что, не вникнул, что сказал гражданин начальник, - пропел с
ухмылкой рыжий, - он твой защитник, а я нетрудовой элемент. Из-за таких,
как я, гибнет страна и терпит крушение народное хозяйство.
"Вольво" плавно тронулся.
- Да не я же вызвал милицию, - вопил потерявшийся директор, хватаясь
за дверцу и поспешая за автомобилем.
- Созвонимся, - бросил из окна рыжий.
- Сазан, Сазан! - беспомощно кричал молодой директор и махал руками
посереди проезжей части. Ореховый "Вольво", сопровождаемый
"Рейнджроверами", завернул за угол и исчез.

Лейтенант Тихомиров некоторое время стоял, кусая губы, а потом
забрался в старый милицейский "Москвич" и поехал по улице. Отъехал он,
впрочем, недалеко. Через двести метров, на перекрестке, красовалось 113
отделение связи. Отделение ютилось во дворе полуразвалившегося дома, и в
нем заканчивался ремонт. Рабочие вставяли в окна тяжелые цветные стекла, и
на асфальте лежала доходчивая надпись: "Интим". Рядом прилепился
круглосуточный киоск, изготовленный из лучшей танковой брони и
заставленный заграничными сигаретами и спиртным.
Сергей выбрался из машины и постучал в окошечко киоска. Окошечко
отворилось, и оттуда выглянула симпатичная девица с льняными волосами.
Сергей, по внезапному наитию, побарабанил по стеклу напротив баночки
Heineken.
- Две штуки, - сказал он.
Девица выдала ему пива в обмен на горстку мятых милицейских рублей и
стала задергивать окошечко.
- Вы тут всю ночь были? - спросил Сергей, попридержав окошко.
- Ну?
- А можете припомнить, кто тут ночью проходил?
- А вам-то чего?
Тихомиров молча показал девице свое удостоверение.
- Это что там, - ткнула пальцем девица, - ихний банк ограбили?
- Кто-нибудь проходил мимо вас к банку, или обратно?
- Не-а, - сказала девица. - Охранник ихний тут был.
- Когда?
- Да часа в четыре.
- Чего он хотел?
- А, дурью маялся, - сказала девица. - с собой звал.
- А вы?
- Жирный он, - сказала девица, - не люблю жирных.
- И сколько он с вами беседовал?
Глаза девицы вдруг сошлись в одну точку.
- Слушай, - заявила она, - купил на трояк, а наговорил на червонец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68