- Гуня?
- Да, вроде бы так.
Валерий вытащил бумажник.
- Значит, - сказал Валерий, - двадцать пятого к вам пришел Гуня, взял
двести, и сказал, что я заплачу?
- А что? - встревожился аспирант. - Он вам меньше передал... Или...
Валерий вынул из бумажника деньги и подсунул их под хлебницу.
- Нет, - сказал он, - ничего. Все в порядке. Знаете что: если Гуня
опять позвонит вам с просьбой о тесте, перезвоните, пожалуйста, мне.
Химик глядел на бандита большими глазами. До него вдруг дошло, что с
Гуней может случиться что-то нехорошее.
- А если, - испуганно спросил Игорь Семенович, - он придет без
звонка?
Валерий подошел к окну и глянул вниз. Пятиэтажка выходила на широкий
проспект, и напротив кишел людьми большой магазин с надписью "Рыба-Мясо".
- Если он придет без звонка, - сказал Валерий, - не открывайте ему, а
подойдите к окну, и уберите с окна вашу банку с салатом. И не бойтесь, -
сказал Валерий, - этот человек, Гуня, - он идиот.
Встал, простился и вышел.
Химик в полном недоумении глядел то на деньги, то на горшок с
фикусом, пока его не вывел из задумчивости запах сгоревших в кастрюле
макарон.

Прямо от химика Сазан поехал к Александру. Было уже одиннадцать
вечера, но банкир был еще у себя в конторе. При виде Сазана он вздрогнул и
потупил глаза.
- Саша, - сказал Сазан, - ты заработался. Пора отдохнуть.
Банкир стал покорно собирать со стола бумаги. Сазан подозвал одного
из телохранителей и приказал:
- Отгоните его машину домой. Саше надо расслабиться, мы едем в гости.
За руль сел Сазан, а Шакуров поместился, скорчившись, справа. Пальцы
его слегка дрожали. Было заметно, что он ожидает выстрела, и не из-за
соседнего угла, а с места водителя.
- В какие гости мы едем? - спросил Александр.
- К Гуне, - сказал Сазан. - Все-таки нехорошо, - двадцать лет вместе,
человек плачет, гостинцы шлет, а ты - ни слова.
- Не слал он мне никаких гостинцев, - удивился Александр.
- Сегодня утром прислал. Твой бухгалтер его получил вместо тебя.
- Боже мой, - тихо сказал банкир.
Машина мягко летела по ночной мостовой, покрытой матовой корочкой
льда, - дневной дождь и ночной холод сыграли в этот день с автолюбителями
неприятную штуку.
В миру Гуню звали Мефодием Баркиным, и Мефодий Баркин был третьим в
их школьной компании, а год назад стал числиться при Валерии. Сам Валерий
не взял бы его в к себе, - что-то пугливое жило в Гуниных глазах, пугливое
и скверное. В детстве Гуня клал под поезда кошек и играл с девчонками в
классики. Но Александр попросил за Гуню, потому что Гуня был не только его
школьным приятелем, но и генеральским сыном, и Александру было приятно,
что он, Александр Шакуров, сын токаря, стал банкиром, а генеральский сын
Мефодий Баркин пашет на него шофером за триста зелененьких.
Гуня обедал с Александром в дорогих ресторанах за счет работодателя,
и когда Александр платил за еду, было видно, что Гуня не чувствовал
благодарности, а хотел бы положить эти деньги себе в карман.
Кончилось все омерзительно. Однажды, когда они возвращались втроем из
ресторана, Гуня стал хвастаться, что им теперь все можно, и что они
хозяева жизни, - хотя хозяева, собственно, были Валерий и Александр, а
Гуня только вел машину. В доказательство он вытащил "вальтер" и стал
развлекаться пальбой по прохожим. Больше двух выстрелов он сделать не
успел: Валерий сидел справа от водителя. Он вышиб Гуню из-за руля, чуть не
рассадив неуправляемую машину о фонарный столб. Пистолет из рук Гуни
полетел на коробку скоростей, а Гуня вывалился на дорогу. Валера поднял
пистолет и собрался стрелять в Гуню, но тут Александр очнулся и заорал в
полном ужасе:
- Валера! Ради бога! Это же моя машина!
Сазан высадил на перекрестке дрожащего директора банка и объяснил
ему, что надо делать. В ту же ночь он отогнал машину за город, облил
бензином и сжег. Александр заявил об угоне машины, и милиция принялась
разыскивать неизвестного, развлекавшегося стрельбой по прохожим и
выкидыванием водителей из машин. Впрочем, милиция не особенно напрягалась.
Валера вышвырнул Гуню из организации в тот же день, как тот выписался
из больницы.
Александр запретил убивать Гуню, и Сазан с самого начала сказал, что
он еще пожалеет об этом запрете.
И тут Александр похолодел.
- Погоди, - сказал он, - зачем же мы к нему едем?
Сазан промолчал.
- Ты что, меня хочешь в это дело впутать?! - заорал банкир. - Что я
там буду делать?
- Смотреть, - сказал Сазан, - смотреть и слушать. - Я не хочу, чтобы
завтра твой друг мент пришел к тебе и сказал: "Сазан подложил бомбу к
вашей двери, а когда дело не удалось, замочил первого попавшегося под руки
подозреваемого. И свалил все на него".
Сазан остановил машину у ночного киоска и купил бутылку ликера и
коробку шоколадных конфет.
В старой генеральской квартире, в окне пятого этажа, выходящем на
Садовую, горел свет, и сквозь кисейную занавеску просвечивал телевизор.
Друзья поднялись на пятый этаж, и Сазан нажал на кнопку звонка. Банкиру
казалось, что он видит дурной сон. Ему вдруг представилось, что ему опять
десять лет, и кнопка звонка так безбожно высока, что до нее нельзя
дотянуться, а можно только допрыгнуть, - и что вот сейчас дверь отворит
Лидия Павловна, в штопанном халате и с наколкой на красивых седых волосах,
и скажет:
- А, мальчики. У Феди опять болит горло, и гулять я его не пущу.
Хотите чаю?
Дверь отворилась, и на пороге показалась Лидия Павловна, в штопанном
халате и с черепаховым гребнем на сморщенной, как грецкий орех, головке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68