Человек кипучей энергии, сильный и смелый, он обычно тяжело переживал неудачи и вынужденное безделье. В такое время на него нападала тоска, появлялось желание выпить. За это ему делали выговоры, не раз предупреждали. Мне приходилось отстаивать его перед высшим начальством. Баранов был настоящим боевым генералом. Он не боялся трудностей, сам рвался туда, где опаснее, где тяжелее. Вот и на этот раз он сумел прибыть в Каширу раньше срока, обогнав на машине свои полки.
- Пришлите Баранова ко мне, - приказал я Грецову. - Жду на телефонной станции.
В доме, где помещалась почта, я решил устроить свой временный КП. Штаб корпуса еще не имел связи ни с войсками, ни с соседними населенными пунктами, а отсюда, с почты, я мог, пользуясь городской связью, звонить куда нужно. Удалось даже связаться с Зарайском и поговорить с майором Шреером, посланным, туда для встречи 9-й танковой бригады подполковника И. Ф. Кириченко. Танкисты запаздывали, о них не было пока никаких известий. Шреер отправил навстречу бригаде, чтобы поторопить ее, делегата связи на автомашине.
Из штаба фронта поступило еще одно распоряжение. Оно было очень кратким: «Любой ценой восстановить положение!» Какое положение имеется в виду? Взять обратно Мордвес или город Венев, оставленный накануне 50-й армией? Или гнать немцев до того рубежа, откуда они начали наступление? Увы, сделать это корпус был не в состоянии. Удержать Каширу до подхода наших главных сил - вот в чем видел я сейчас свою цель.
Обстановка между тем ухудшалась с каждым часом. Разведка донесла, что сильный отряд противника, насчитывающий до ста танков и штурмовых орудий, занял вместе с моторизованным полком населенный пункт Пятницу, находящийся в нескольких километрах от города.
Танковая разведка немцев достигла окраины Каширы, но была отбита артиллеристами 352-го отдельного зенитного дивизиона.
Единственное, что можно было сделать в тех условиях, - это объединить разрозненные подразделения местного гарнизона и бросить их на защиту города. Я назначил генерала Баранова начальником гарнизона и подчинил ему все воинские части, находившиеся в Кашире и ее окрестностях.
Баранов получил приказ оборонять город имеющимися силами и не допустить переправы противника через Оку. Одновременно он должен был ускорить подход частей своей дивизии. Виктор Кириллович энергично взялся за выполнение этой задачи. На подступах к Кашире заняли оборону инженерный батальон особого назначения, отдельный зенитный дивизион, школа младших лейтенантов 49-й армии и школа сержантов той же армии, а в самом городе готовился к уличному бою истребительный батальон, сформированный из молодежи Каширы и Ступино.
Командиру 352-го отдельного зенитного дивизиона майору Смирнову было приказано поставить часть орудий на южной окраине города с таким расчетом, чтобы они могли вести огонь по наземным целям, в первую очередь по танкам. Бойцы инженерного батальона начали минировать танкоопасные направления.
Все эти войска были, конечно, слабы, чтобы отразить серьезный натиск противника. Но я надеялся, что они хоть на время задержат немцев, заставят их развернуться, ввязаться в бой, потерять драгоценное время.
Я подчинил себе также 173-ю стрелковую дивизию, размещавшуюся близ Каширы в селе Богословском. Эта дивизия была сформирована в августе Киевским райкомом партии Москвы из ополченцев. Командовал ею молодой полковник А. К. Богданов, военным комиссаром был участник гражданской войны кандидат экономических наук И. А. Анчишкин. Штаб возглавлял полковник Г. Н. Первенцев, бывший преподаватель тактики Военной академии имени М. В. Фрунзе.
Костяк дивизии составляли добровольцы, рабочие и служащие Дорогомиловского завода имени Фрунзе, завода имени Бадаева, Московского холодильника, редакции газеты «Известил», сельскохозяйственной выставки и других предприятий и учреждений столицы. Дивизия уже участвовала в боях на территории Смоленской области и под Тулой, понесла большие потери. Теперь она переформировывалась и пополнялась. В ней насчитывалось около трех тысяч командиров и красноармейцев.
Эта дивизия выделила по моему приказу один полк, который тоже занял оборонительный рубеж [2] .
С такими силами встретили мы передовые отряды немцев, в середине дня вышедшие на подступы к городу. На рубеже ручья Мутенки завязалась перестрелка. Фашисты вели разведку, стремясь определить, какие войска противостоят им. Одновременно гитлеровская авиация почти без перерыва бомбила город.
Четыре часа провел я на почте, и все это время то вдали, то поблизости ухали взрывы, гудели в небе бомбардировщики. Было иной раз жутковато. Я становился в простенок, чтобы не ранило осколками через окно. Вместе со мной на коммутаторе находились две женщины-телефонистки. Они не обязаны были подвергать себя такой опасности, но славные патриотки понимали, как важна была в эти часы надежная телефонная связь.
Напротив почты - здание городского Совета. Немецкая авиабомба угодила во двор этого дома. Взрывной волной в помещении коммутатора выбило все стекла, комната наполнилась запахом гари. Молодая телефонистка вскрикнула, закрыла руками лицо. Ей сделалось дурно, работать она больше не могла. Зато старшая телефонистка - Козлова оставалась на своем посту до последних минут. Она обеспечила бесперебойную связь как раз в те часы, когда мы создавали вокруг города импровизированную оборону.
Убедившись, что для создания обороны сделано все возможное, я решил проехать по шоссе из Каширы в Ступино. Хотелось самому встретить приближающихся к городу кавалеристов, поторопить их, посмотреть, в каком они состоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114