И если бы не железная
выдержка командора, еще неизвестно, кто из юнцов вернулся бы из этого
похода целым и невредимым.
В этом походе никто из них не слышал ни слова одобрения от своего
предводителя - только приказы, да и те чаще всего отдавались жестом.
Одинокий эрл и всегда был немногословен, а после первой же битвы, из
которой никто не чаял вырваться живым, они привыкли повиноваться кивку или
движению руки также молниеносно, как и слову.
Тяжелее всего приходилось Гаррэлю, юноше с пестрым крэгом. Он с
самого начала рвался вперед, чтобы доказать свое право на равенство с
остальными. Пестрый крэг - это пестрый крэг, никто не спросит, отчего так,
и по чьей вине погиб крылатый поводырь, дороже которого ничего нет у
человека. Все знают, что ничьей вины тут нет - только беда: по собственной
воле ни у одного из жителя Джаспера не поднимется рука на крэга, ни на
своего, ни на чужого. И страшно это - даже на несколько дней остаться
слепым. Но, видно, крэги как-то общаются между собой - как правило, не
проходит и ночи, а к несчастному уже прилетает чей-то чужой крылатый
посланец, чтобы оставить драгоценное яйцо. Вскоре из него вылупиться
птенец-подкидыш, который обязательно будет крапчат, как пестрый боб. И
люди, не в силах побороть в себе многовековые предрассудки, всегда будут
относится к хозяину этого подкидыша как к парии - с молчаливым сожалением
и не очень скрываемой брезгливостью.
Так было, так будет.
Никто не спросил Гаррэля, когда он остался без крэга, но не было
минуты, чтобы настороженный юноша не ждал этого вопроса, и бросался первым
в любое опасное дело, лишь бы доказать, что он не хуже других. Замечал ли
это командор? Естественно, замечал; но он ни разу не одернул юношу, а
наоборот, начал посылать его туда, куда тот рвался со всем пылом юности.
По обычаю самый младший первым имел право предложить родительскому
крэгу предложить выбор планеты, на которой он, поводырь без хозяина,
пожелал бы остаться в полном одиночестве. У Серьги Кентавра планет было
семь, но только четыре достались легко, без боя. По случайности (или в
силу недоброго предзнаменования) первая же из них - самая зеленая, самая
теплая, красавица с двумя лунами - была заселена чудовищами, давшими
название всему созвездию.
Об этой планете лучше было совсем не вспоминать, и тем не менее
вспоминали все, и постоянно... А было так: звездный переход оказался
удачным. Единый порыв, объединивший юношей вокруг их предводителя, спаял
намертво их корабли и не позволил ни одному отстать или сместиться в
сторону, как это иногда бывало в случайно подобравшейся дружине, где люди
не связаны единой волей. Здесь же единый корабль - макрокорабль - или
попросту мак - прошел сквозь _н_и_ч_т_о_ и вынырнул так близко от
неведомой земли, что теперь она лежала перед ними на черном атласе
межзвездной пустоты, как опаловый амулет.
- Младшему везет, - заметил кто-то из старших дружинников, - кажется,
Дуз.
- Значит, судьба благосклонна ко всем нам, - сурово отпарировал эрл
Асмур, и все поняли: насмешек над младшим не будет.
Как только единый корабль завис над поверхностью жемчужно-голубой
планеты, командор пригласил всех к себе. Его корабль представлял сейчас
середину мака и был центром управления и кают-компанией одновременно. Одна
часть просторной полусферы была отделена для крылатого коня, другую
занимал алтарный шатер, предназначенный для Тарита-крэга. И все-таки места
оставалось предостаточно - хоть устраивай королевский прием.
Малые корабли дружинников, окружившие середину мака, образовали
кольцевую анфиладу со сквозными переходами, где каждый мог
беспрепятственно навестить своего соседа. Лишь в центральное помещение
можно было попасть только по зову Асмура, и нарушить запрет командора не
решился бы никто - даже в том случае, если бы ему грозила смерть.
Сейчас он собрал их в первый раз и первыми же своими словами преподал
урок рыцарства.
У эрла Асмура иначе и быть не могло.
Они разглядывали первую планету, которую им предстояло посетить, если
младший из них получит согласие отцовского крэга навсегда остаться здесь.
Впрочем, в случае его отказа любой из старых крэгов мог взять эту землю
себе. Мало-помалу мрачное настроение, навеянное зловещими козырями в их
игре с судьбой, уступало место юношеской восторженности: вот оно, поле
первого испытания, для чего они с пеленок учились владеть оружием и конем
- искусство, почти не нужное на самом Джаспере. Опасности - прекрасно!
Неожиданности - что ж, чем больше, тем интереснее! Битвы - так ведь их
поведет сам эрл Асмур! Они стояли вокруг своего предводителя, расстегнув,
но не сняв скафандры - прежде всего их заботила безопасность крэга, это
ведь первая заповедь джасперианина.
Гаррэль держал на жесткой рукавице седую поджарую птицу, и они
пристально глядели себе под ноги, где сквозь круглый иллюминатор нижнего
обзора была видна чуть прикрытая облаками планета, спутница Серьги
Кентавра.
- Говори, Гэль! - ободряющим тоном произнес комендор.
- Поводырь моего отца! - срывающимся от волнения голосом начал
Гаррэль. - Ты служил ему от рождения до смерти, как и следует по Уговору
между людьми и крэгами, верно и неустанно, как и подобает благородному
крэгу. И теперь я, его сын, в награду за службу предлагаю тебе эту
планету, если только ты сочтешь ее достойной себя, и готов выполнить любые
твои желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54