В бараке они быстро таяли, и через минуту от них не осталось и следа.
- Снега ты можешь не бояться, - сказал Феликсу Зденек. - Ботинки у тебя хорошие, а на работу тебе все равно не идти, полежишь, пока совсем выздоровеешь...
Феликс выпил кофе, поблагодарил наконец Зденека и заглянул ему в лицо.
- Ну что, как там, в конторе? Ты ел?
Зденек уже торопился обратно.
- Расскажу обо всем, когда будет свободная минутка. Днем, наверное, приду отоспаться, работал всю ночь, еды еще не получал, но это не важно.
К ним подошел блоковый.
- Ну, герр младший писарь, - благосклонно сказал он. - Правду говорит Феликс, что ты от нас переедешь в контору? Бардзо польск.)> поздравляю.
Зденек не мог подавить в себе чувство гордости. Ишь ты, герр блоковый уже не покрикивает и не ругается, забыл свое вечное "verstanden?", не приказывает петь, весь исполнен добродушия... Погодите, сволочи, все вы поползете передо мной на брюхе, а больше всех тот глухонемой из кухни, что швырнул мне картошку в лицо.
- Да, это верно, - вслух сказал Зденек самым скромным тоном. - Я начал работать в конторе, но жить пока буду здесь, с Феликсом. Надеюсь, вы не против?
- С какой же стати? Наоборот! По крайней мере буду узнавать из первоисточника все новости в конторе. Ты не знаешь случайно, кого поселят в эти новые бараки?
Зденек вспомнил строгий наказ Эриха не болтать о том, что говорят в конторе. Но в данном случае проговориться было не о чем: сам писарь ничего не знал на этот счет. И его новоиспеченный помощник пожал плечами и откровенно ответил, что еще ничего не знает. Блоковый ухмыльнулся и похлопал Зденека по спине.
- Ишь ты, уже наловчился врать, да как убедительно! Мол, ничего не знаю, еще неизвестно. Вот я тебе задам, певун, если ты и тут, дома, у батюшки блокового, не подашь голоса.
Зденек тоже улыбнулся.
- Хотите верьте, хотите нет. Мне, однако, пора. Пока, Феликс. Довидзеня польск.)>, пан блоковый, - и, избравшись духу, он тоже похлопал блокового по спине. - Приглядывайте тут за Феликсом, надо его выходить. С вас еще порция похлебки за мое пение, так отдайте ее Феликсу. А если ему станет хуже, сразу сообщите Оскару.
- Ладно, ладно! - запыхтел блоковый. - Ты уже и старшего врача называешь Оскаром... Здорово! Такой быстрой карьеры я еще не видывал в нашем лагере.
Зденек выбежал из барака. В дверях он столкнулся с Франтой, но опытный кельнер ловко увернулся и не пролил ни капли кофе.
- Туалет за углом, - певуче произнес он. - Пожалуйста, не мешайте кельнерам обслуживать... - И в самом бодром настроении поспешил в глубину барака, чтобы наполнить уже приготовленные кружки. - Меню еще только составляется, но я могу по секрету сообщить господам клиентам, что к обеду будет гороховый суп. - Подавая кофе, он ухмыльнулся. - К кофе желаете рогалики или кекс?
Веселое настроение Франты, кружки теплого кофе, которые он раздавал, растопили лед молчания, наступившего в бараке во время визита Зденека. Еще ночью здесь пронесся слух о неожиданном повышении одного из "мусульман", а теперь и самые заядлые скептики убедились в этом собственными глазами: Зденек прибежал с кружкой кофе и полным карманом сахару, он запросто разговаривал с блоковым и даже похлопал его по спине!
Пока Зденек был в бараке, все притихли и глядели на него, как на чудо. Вот он, один из них, вчерашний "мусульманин", все еще в скверных освенцимских лохмотьях и без проминентской повязки на рукаве, но уже чисто выбритый и какой-то быстрый, уверенный в себе... Да, видимо, это правда, он попал в контору. Но как?! Как, объясните, пожалуйста!
Франта раздавал кружки, люди пили кофе и перешептывались. В бараке оказалось несколько терезинцев, кто-то из них вспомнил, что у Зденека был брат-журналист, схваченный гестаповцами в самом начале протектората. Тотчас же разнесся слух, что санитар, который водил вчера Зденека с апельплаца в контору, - это, мол, и есть тот самый брат. "Ничего удивительного, что он стал проминентом", - кивали умные головы.
- Это правда? - спрашивали Феликса. - Ты же должен знать? Помог ему брат?
Феликсу было не до разговоров. Теплый сладкий кофе подкрепил его, ему хотелось напрячь всю волю, сосредоточиться на мыслях о своей челюсти, заставить ее срастись поскорее, выздороветь, жить, жить, жить! Феликс с трудом открывал глаза, неохотно отвечал на задаваемые вопросы, в которых чувствовалась зависть, глупость и даже недоброжелательство.
- Какой такой брат, что вы выдумали! Не знаю, кто ему помог, но от души рад за него. Видите ведь, что оя хороший человек: вон как заботится о товарище.
Хороший человек?
Хефтлинк, рассказавший о брате Зденека, вспомнил и другие подробности. Остальные терезинцы подбавили еще кое-какие слухи, и о Зденеке набралось немало сведений. Во-первых, как его фамилия? Роубик. Думаете, это настоящая? Ничего подобного. Настоящая его фамилия Роубичек. Старик Роубичек, его дед, торговал кожей в Нижних Краловицах. Отец Зденека переехал оттуда в Бенешов, он был общественным деятелем, социал-демократом, участником любительских спектаклей. Его старший сын Иржи - между нами говоря, парень поумнее Зденека - не стеснялся отцовской фамилии. Но этому Иржи не повезло; перед самыми выпускными экзаменами его вытурили из школы за то, что он тайком побывал в Советском Союзе, а потом выступал с рассказами о нем. Парню пришлось очень плохо, у старика отца не было средств его содержать. Наконец Иржи устроился работать в редакции "Творбы". Зденек был на два года младше, он тоже якшался с Левым фронтом, но больше строил из себя утонченного интеллигента. Школу он кончил с отличием, печатал стишки в газетах, мамаша им нахвалиться не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155