Дейбель принял командование.
- Назад! - заорал он на Зденека, который побежал через апельплац, чтобы посмотреть, есть ли среди прибывших его брат. - Сперва отправить женщин!
Девушкам было ведено немедля покинуть бараки и выстроиться. Като, пробегая мимо Зденека, шепнула:
- Передай Диего, чтобы не забывал!
- Он где-то здесь, ты еще сама ему скажешь! - улыбнулся Зденек.
Лейтхольд в последний раз отпер калитку женского лагеря, задумчиво уставился на висячий замок, потом махнул рукой и сунул его в карман. Илона и Маргит вышли из барака, бережно неся маленькую Иолан. Когда-то они пришли сюда с больной товаркой на руках, теперь так же уходили отсюда. Зденек тряхнул головой, отгоняя ненужные воспоминания, и крикнул:
- Диего! Тотенкапо!
- Чего орешь? - накинулся на него Дейбель. - Она ведь еще жива!
- Я знаю... - Зденек запнулся и сделал жест в сторону Като, означавший "я, мол, делаю, что могу", - Герр обершарфюрер, у нас в конторе еще остались документы для секретарши. Разрешите передать ей?
- Давай! - разрешил Дейбель, хлопнув кабелем по голенищу.
Новичкам, стоявшим на апельплаце, тем временем приказали сложить своих больных на землю. По особому распоряжению Россхауптихи тележку из пятого лагеря нужно было вернуть и на ней привезти больных женщин. Диего уже катил тележку к стоявшим кучкой девушкам. Илона расстелила на тележке свое пальто, Маргит поддерживала Иолан. Като подбежала, чтобы помочь им, и ее рука коснулась руки испанца.
- Все-таки я достал для тебя подарок, - улыбнулся ей Диего. - Такой, чтобы ты все время помнила, как ты хороша и как я тебя хочу видеть. - И он сунул ей в руку круглое зеркальце, которое утром нашел в руке самоубийцы. Розовое зеркальце с золотистой рекламной надписью "Мое любимое местечко Аде-бар в Мюнхене".
Зденек прибежал с пачкой бумаг. Он поглядывал на серую толпу озябших новичков на апельплаце и никак не мог разобрать, есть ли среди них Иржи. Но сейчас надо было попрощаться с Иолан.
- Маленькая, - прошептал он, наклонившись над тележкой, - это я.
Глаза Иолан сияли, на щеках у нее горели алые пятна.
- Я говорила много глупостей, а? - сказала она.
- Ничего подобного. Я вот тут написал для вас кое-что, спрячьте. И постарайтесь выздороветь, это самое главное.
- Постараюсь. Я так хочу этого.
- Хватит! - закричал Дейбель. - Прочь от тележки! Женщины, смирно! Выстроиться по пяти! Живо!
Девушки выстроились. Все они были в деревянных башмаках на босу ногу и куцых подростковых пальто. Илона пересчитала подруг и отрапортовала:
- Семьдесят семь венгерских евреек, одна больная на тележке!
- Lagerschreiber!
Эрих махнул пересыльной ведомостью, которую успел наскоро составить.
- Количество совпадает. Прикажете проверить поименно?
- Не надо! Шесть женщин - к тележке, живо! Остальные налево кругом, и шагом марш!
Девушки зашагали. Като искала глазами Диего. Увидев его у ворот, она улыбнулась и запела:
"Дует холодный ветер..."
Остальные девушки подхватили песню.
Сто пятьдесят новичков глядели на них, как на видение. Ворота закрылись, снаружи донеслись возгласы конвоиров, оцепивших женскую колонну. Обогнув комендатуру, она двинулась в сторону Гиглинга.
- Хороший лагерь! - шептались новоприбывшие. - Вы слышали, они поют?
- Принять транспорт! - взревел Дейбель. Зденек побежал через апельплац.
- Иржи Роубичек здесь? - кричал он еще на бегу.
- Здесь! - ответило несколько голосов. Зденеку указали на группу узников, которых привезли на тележке. "Ирка, тебя ищут", - сказал один из них, наклонился и помог лежачему больному поднять голову. Зденек увидел его и с возгласом "Ирка!" кинулся к брату.
11.
В конторе было тихо, оба писаря склонились над пересыльной ведомостью из пятого лагеря. Сто пятьдесят фамилий, в большинстве польские и чешские.
Эрих хмурился и долго не решался задать вопрос, который не давал ему покоя. Наконец он сказал, сверкнув очками:
- А как же ты заранее узнал о прибытии брата? Признайся, ты это сам все подстроил?
Зденек растирал свою правую руку, которая изрядно отекла, - Дейбель ударил его кабелем за то, что он не сразу отошел от брата. Зденек осторожно сжимал и разжимал ладонь.
- Да, я знал об этом, Эрих.
- Почему же ты не сказал мне?
- А что, если бы через вас это стало известно Копицу?
- Эх, ты! - прохрипел писарь. Ему вдруг пришло в голову, что этот его разговор со Зденеком похож на какой-то другой, участником которого он уже был. Ну да, с пьяным рапортфюрером! Тот тоже просил участия и злился на то, что писарь стоял тогда молча, как недруг...
- Вот она, человеческая неблагодарность! - глухо сказал Эрих. - Ты, видно, совсем забыл, что я вытащил тебя из мусульманского барака. Где бы ты сейчас был, кабы не я? Уж, конечно, не здесь! - он кивнул на картотеку живых.
Зденек отошел со списком на свое место.
- Я знаю, что вы мне помогли. Никогда этого не забуду.
- И все же?..
Чех молчал. Он взял в руку карандаш, но писать ему было трудно.
- Что, болит рука? А это тебя ни в чем не убеждает? - продолжал писарь. - Видел ты когда-нибудь, чтобы Дейбель или Копии ударили меня? Кое-чего ты еще не знаешь, что знаю я... Почему же ты такой упрямый, неблагодарный ученик?
Зденек усмехнулся.
- Меня будут бить, ничего не поделаешь.
- А мозги у тебя не набекрень? - Эрих постучал пальцем по лбу. Хочешь быть мучеником? Страдальцем вроде Иисуса Христа? Даже ваш святой Маркс не одобрил бы этого.
Зденек улыбнулся.
- Не беспокойтесь. Конечно, я хотел бы быть таким ловким, как вы, но не любой ценой.
Он взял карточку и аккуратно написал на ней по-немецки "Георг Роубичек, рабочий из Праги".
- Не выкручивайся, -проворчал писарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155