.."
Возражать было бесполезно, Груши было сухо приказано делать, что ему велят. Однако ход событий вскоре подтвердил его правоту. Если пруссаки в самом деле, как был убежден Наполеон, отступали к Намюру, зачем нужно было идти за ними, если они не будут стоять на его пути, пока он борется с англичанами? Если бы Груши отправился с основной частью армии, держась между ней и дорогами на востоке, он мог бы сражаться с пруссаками изнутри, в случае, если бы они повернулись и атаковали, - и это было бы намного полезнее, чем идти за ними до Вавра на почтительном расстоянии.
Напрасно попротестовав, Груши приготовился сколь возможно быстро подчиниться данным ему приказам. (Груши, которого бонапартисты обвинили в том, что он потратил много времени зря, должен был дойти до Вавра, до которого было больше 20 миль, за 24 часа в исключительно трудных условиях.) Отослав инструкции Вандамму, он поехал в штаб Жерара, чтобы лично дать ему указания. По дороге он встретил Сульта, который собирался присоединиться к Наполеону в Бюсси; он коротко поговорил с ним, и Уссей приводит свидетельство, что после его ухода Сульт заметил одному из адъютантов: "Это ошибка - отделять столь значительные силы от основной армии, когда она собирается выступить против англичан. Пруссаки сейчас в таком состоянии после поражения, что достаточно было бы послать небольшой отряд пехоты с кавалерией Эксельманса, чтобы следить за ними".
Очевидно, Сульт в то время полагал, что пруссаки были разбиты (он оставался во Флёрюсе, когда Наполеон поехал на поле боя, поэтому не знал о рапорте Эксельманса); но его критика отделения войск Груши показывает, что не все генералы Наполеона одобряли его намерение разделить армию. Предстояло встретиться с армией Веллингтона, хотя Наполеон полагал, что справится, имея 74 000 солдат, - такое количество он отвел для этой цели. Он потерял около 11 000 человек 16-го числа, Груши забирал более 30 000 тысяч, и он оставлял в резерве 8000 тысяч резерва позади Шарлеруа.
Когда Сульт прибыл к Наполеону, тот приказал ему написать следующее сообщение Нею: Перед Линьи,
17 июня, полдень.
Monsier le Marechal,
император послал корпус пехоты и Императорскую гвардию занять позиции перед Марбе. Его Величество приказывает мне сообщить Вам, что он желает, чтобы Вы атаковали противника в Катр-Бра и выбили его с занимаемых им позиций, в то время как корпус в Марбе поддержит Ваши действия. Его Величество собирается вскоре отправиться в Марбе и срочно ждет Ваших сообщений".
Пока Сульт был занят таким образом, пехота арьергарда Веллингтона начала отступать; это была дивизия Олтена, которую оставили в Катр-Бра в поддержку кавалерии Эксбриджа. Герцог наблюдал за этим с явным облегчением. "Теперь, - сказал он, - когда последняя пехота ушла, мне все равно".
К тому времени в Катр-Бра стало очень тихо. Капитан Мерсер отмечает, что стрельба стихла, пушечные выстрелы становились все реже, и вскоре он понял, что находится совершенно один со своим отрядом на ферме в Катр-Бра. "В уединении у меня было вдоволь свободного времени, чтобы созерцать вокруг себя картину разрушений, столь странно не соответствовавшую радостному пейзажу. Повсюду взгляд наталкивался на приметы вчерашней кровавой борьбы вытоптанные посевы, земля, особенно на равнине, обильно усыпанная телами павших. Прямо напротив фермы в Катр-Бра виднелась сцена страшного убийства - шотландцы и кирасиры лежали вповалку; по-видимому, последние атаковали дорогу к Шарлеруа, на которой, непосредственно на обочине, их лежало особенно много".
Некоторое время спустя капитан Мерсер выехал в окрестный лесок и там наткнулся на мертвого молодого солдата, лежавшего рядом со своей убитой лошадью. По одежде никак нельзя было определить, какой он был национальности. "Этой жертвой войны был юноша, прекрасно сложенный... выражение его лица даже после смерти было красивым... Не знаю, почему, но вид этого одиноко лежавшего тела произвел необычайное действие на мое состояние духа - совершенно отличное от того, что я чувствовал, глядя на кучи тел, заполонивших соседнее поле. Я редко испытывал такое отчаяние, такую сердечную боль, какую испытал, стоя над этой мужественной фигурой, столь обездоленной, заброшенной, готовой стать добычей волков и черных ворон..."
Здесь отображена вся бесчувственность войны, честолюбие владык, увлекающее за собой малых сих, гибель молодых, муки родителей, грубая, непостижимая черствость тех, кого это не коснулось вплотную - в образе какого-нибудь вороватого крестьянина. Мириады мертвых и умирающих на поле брани лишь оглушали чувства; а этот юноша, мирно лежавший на теплой земле, душой вознесся к горькой правде о том, что творилось.
Адъютант выехал с полуденным приказом Наполеона Нею; он не мог прибыть в Катр-Бра намного раньше самого Наполеона.
Наполеон выехал в Катр-Бра около 12.15 в своем экипаже. Вскоре после часа дня он добрался до Марбе и остановился там на некоторое время, отчасти, без сомнения, для того, чтобы пообедать. Он не подумал сделать одну важную вещь: произвести разведку на дорогах из этого места в Вавр. Тийи находится на расстоянии меньше мили от Марбе, так что, если эта важная разведка не была произведена рано утром, это можно было сделать сейчас. Его дожидались войска, отосланные им в одиннадцать часов, и вместе с ними он вскоре продолжил свой путь. Около двух часов, находясь в миле от Катр-Бра, он оставил экипаж и пересел на лошадь по кличке Дезире. Все было тихо. Армия Веллингтона, кроме кавалерии арьергарда, уже была далеко. Говорят, что Наполеон нетерпеливо ждал пушечных выстрелов, удивляясь, почему Ней еще не начал сражение с Веллингтоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86