А. И. Егоров интересовался многим: и состоянием неприкосновенных запасов, и общежитием солдат, и тем, как устроен начальствующий состав. Мы доложили, что командный состав в основном живет по частным квартирам, занимая, как правило, одну комнату на семью.
В то время, помнится, мы добровольно сдавали личные ценности в золотой фонд страны на строительство фабрик и заводов. А. И. Егоров поинтересовался и этим.
- Ну, а что сдал сам командир полка? - спросил он.
- Четыре призовых серебряных портсигара, полученных мною на конноспортивных состязаниях, золотое кольцо и серьги жены. Собственно говоря, так поступали все.
Командующий оглядел нас и сказал:
- Очень хорошо, товарищи, иначе и быть не может!
Если не ошибаюсь, в 1927 году в дивизию приезжала делегация английских рабочих, которая выразила желание взять над ней шефство. Они вручили нам Красное знамя. С тех пор 7-я кавалерийская дивизия стала называться дивизией "Имени английского пролетариата".
Дела в дивизии особенно оживились, когда комдива Д. А. Шмидта сменил серб Данило Сердич, прославленный командир Первой конной армии. Д. Сердич сразу развил активную деятельность и сумел завоевать авторитет у командиров частей. Мне он нравился своей высокой требовательностью, беспокойной заботливостью о постоянном совершенствовании боевой и политической подготовки. Д. Сердич активно вникал во все вопросы партийной жизни и был полноценным единоначальником. В личной жизни он был весьма скромен.
Все полевые учения дивизии и участие в окружных маневрах при Даниле Сердиче проходили поучительно и неизменно приносили 7-й Самарской кавалерийской дивизии заслуженную славу. Все мы чувствовали свой оперативно-тактический рост и знали, что в этом большая личная заслуга нашего комдива. Словом, он был достойным командиром и умелым воспитателем. К сожалению, в период культа личности он был оклеветан и в 1937 году трагически погиб.
В январе 1930 года командиром 7-й Самарской кавалерийской дивизии был назначен К.К. Рокоссовский. Несколько позднее, в мае того же года, я был назначен командиром 2-й кавалерийской бригады 7-й Самарской кавдивизии.
С Константином Константиновичем Рокоссовским, как я уже упоминал, мы вместе учились в 1924-1925 годах в Ленинграде на ККУКС и хорошо знали друг друга. Ко мне он относился с большим тактом. В свою очередь, я высоко ценил его военную эрудицию, большой опыт в руководстве боевой подготовкой и воспитании личного состава. Я приветствовал его назначение и был уверен, что К. К. Рокоссовский будет достойным командиром старейшей кавалерийской дивизии. Так оно и было. Кавалерийским полком я командовал почти семь лет. Это была хорошая школа. Кроме богатой практики, за этот период я получил значительную теоретическую, оперативно-тактическую подготовку, участвуя в окружных маневрах, дивизионных и корпусных учениях и военных играх. Как командир-единоначальник, глубже понял руководящую, организующую роль нашей партии в строительстве и в повседневной деятельности частей Красной Армии.
Конечно, все это давалось нелегко, были в работе и ошибки. Но кто не ошибается? Разве тот, кто работает только по указке сверху, не проявляя в работе творческой инициативы. Вообще говоря, дело, на мой взгляд, не столько в ошибках, сколько в том, как скоро они замечаются и устраняются.
Меня упрекали в излишней требовательности, которую я считал непременным качеством командира-большевика. Оглядываясь назад, думаю, что иногда я действительно был излишне требователен и не всегда сдержан и терпим к проступкам своих подчиненных. Меня выводила из равновесия та или иная недобросовестность в работе, в повелении военнослужащего. Некоторые этого не понимали, а я, в свою очередь, видимо, недостаточно был снисходителен к человеческим слабостям.
Конечно, сейчас эти ошибки стали виднее, жизненный опыт многому учит. Однако и теперь считаю, что никому не дано права наслаждаться жизнью за счет труда другого. А это особенно важно осознать людям военным, которым придется на полях сражений, не щадя своей жизни, первыми защищать Родину.
2-я бригада, которой я должен был командовать, состояла из двух кавалерийских полков - 39-го и 40-го. Мне предстояло тщательно изучить состояние дел в 40-м кавполку, которым в то время командовал Ивлев - выходец из бывших офицеров царской армии, человек малообщительный. Конное дело он не любил. Однако хорошо знал огневую подготовку и внимательно занимался ею. В этом отношении его полк всегда был впереди.
Может быть, вследствие многолетней привычки к 39-му кавполку, с людьми которого сроднился, мне казалось, что 39-й полк лучше подготовлен в боевом отношении и более организован. Однако я понимал, что командиры и политработники 40-го кавполка, которым также дорога честь своего полка, могут болезненно реагировать, если я буду выставлять 39-й кавполк как образец, по которому нужно равняться.
Поэтому все хорошее, что было у 40-го кавполка, даже мелочи, старался отмечать, ставить в пример другим частям. Мы часто устраивали различные показательные занятия обоих полков по тактической, огневой, конной подготовке, а также по вопросам политической подготовки и воспитательной работы. И этот метод очень скоро дал положительные результаты, 2-я бригада стала ведущей в 7-й Самарской кавалерийской дивизии, что не раз отмечалось, и это всех нас радовало.
Короче говоря, все мы работали дружно, с увлечением. Командиры в своей работе умело опирались на партийные организации, направляли активность и энергию всего личного состава на повышение постоянной боевой готовности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186