Споткнувшись, незнакомец упал.
Человек с желтой кожей... Но теперь он казался красным от крови! Это был Сун. Его рот беззвучно открывался и закрывался, а узкие глаза вылезли из орбит.
Джилл, стоявший ближе всех, едва успел поддержать его и помочь плавно опустить его на пол.
Затем рядом с китайцем столпились остальные. А несчастный уставился на них. Он лежал на спине, его рот и глаза были широко открыты, зияя, словно черные дыры на желтом лице. Желтом с правой стороны. Вся левая сторона головы оказалась красной. Левая щека от Широкой скулы до подбородка, а к затылку до самого уха, осталась без кожи, а ушная раковина выглядела так, словно ее терли мелкой наждачной бумагой.
И дело не ограничилось его лицом. Кину Сун поднял левую руку, завязанную в зеленую шерсть бывшего армейского свитера. Одежда, казалось, прилипла к телу, а на запястье сделалась тяжелой, свалявшейся от крови.
Когда Анжела быстро, но осторожно размотала тряпки, затянутые на левой руке, китаец отключился. Это принесло ему некоторое облегчение. Видя, что раненый больше ничего не почувствует, Анжела заработала намного быстрее. Пока в поле зрения не появился обрубок левой руки.
Вот тогда она зажала себе рот окровавленной ладонью, отшатнулась от несчастного. Кину Сун напрочь лишился левой кисти. От нее остался окровавленный обрубок, перерезанный по запястью. И из обрубка хлестала артериальная кровь.
Джек Тарнболл немного разбирался в оказании первой помощи. Он поручил Джиллу жать на точку подмышкой у китайца, в то время, как сам содрал с плеча окровавленный свитер и разорвал его по шву.
— Из этого выйдет приличная перевязь, — пропыхтел он, умело и быстро работая. Анжела снова взяла себя в руки и достала из сумки-баула бинты и принадлежности для наложения жгута.
— Мы должны прижечь обрубок! — воскликнула Миранда, поднося дрожащие ладони ко рту.
На что Джордж Уэйт предложил:
— Разумное предложение. Так почему бы тебе ни заняться этим?
Но удивительное дело, за нее вступился Фред Стэннерсли:
— Ради Бога, оставь ее в покое! Разве не видишь, что она в шоке? — Уэйт не ответил, но снял с себя камуфляж десантника, свитер и сорвал с тела шелковую рубашку.
— Это не настоящий шелк, — пробормотал он. — Какой-то нейлон. Со мной однажды приключилось несчастье, уронил сигарету на точно такую же рубашку. Материал плавится, словно пластик; он растекается по коже, образуя изолирующий слой. — Фред опустился на губчатый пол, мягко отстранил Анжелу и обмотал обрубок руки Кину Суна разорванной рубашкой. Жгут по почти остановил кровотечение и, прежде чем рубашка Уэйта смогла слишком пропитаться кровью, он достал зажигалку и запалил ее. За исключением влажного, черного, пропитанного кровью кружка на срезе обрубка, рубашка сразу же расплавилась и образовала пластиковую чашу, похожую на муфту.
Когда Анжела подошла приложить к обрубку вату и забинтовать его, Тарнболл остановил ее:
— Погоди, — он вынул из внутреннего кармана камуфляжного костюма десантника плоскую фляжку. Вылив половину спиртного на предплечье Кину Суна, он взглянул на Джилла, пожал плечами и вылил остаток. — Для медицинских целей, — а потом рослый агент поморщился и добавил себе под нос:
— Дерьмо!
Несмотря на ситуацию, Джилл готов был рассмеяться, но у него не нашлось времени. Он подбирал бинты для ободранного лица китайца...
* * *
— Так что же случилось с этим бедолагой? — Фред Стэннерсли нервничал, что было вполне понятно". Все нервничали.
Джилл посмотрел на Анжелу и Тарнболла:
— Мы можем лишь рискнуть предположить, — ответил он.
— То же самое произошло и в тот раз в Шотландии, — подхватил Тарнболл. — Когда Дом Дверей затвердел, то разрезал пополам одну овцу. Был свидетель, местный подручный охотника или егерь...
И когда агент умолк, закончить объяснение оставалось только Анжеле.
— На этот раз... — неуверенно начала она. — Бедняга оказался внутри замка, но не глубоко. Должно быть, он увидел, что замок раздвигается в его сторону, и попытался отпрянуть. Может быть, он наклонился назад, вытянув левую руку, отворачивая лицо от чего-то такого, что не понимал. А потом, когда внешняя стена отвердела, то отхватила ему кисть руки и кожу с лица и сплющила ухо...
Они устроили Кину Суна поудобнее, уложили его, прислонив спиной и плечами к одной из стен — прочных стен. Миранда подложила под спину китайца сумку-баул. Но даже эта минимальная деятельность заставила ее вспотеть. Они все обливались потом.
— Ну... — заговорила Миранда, стараясь привлечь к себе внимание. Она запрокинула голову, чтобы вытереть длинную шею. — В пользу этого страшного места можно привести только один довод.
— Интересно? — вежливо поинтересовался Джилл.
— Температура, — ответила она. — Здесь мы не умрем от переохлаждения. Но, с другой стороны, можем умереть от обезвоживания!
— Фонам нравится жара, — напомнил ей Джилл. — Во всяком случае, им она нравилась. Именно поэтому мы и захватили с собой такую уйму воды...
— И что теперь? — поинтересовался Тарнболл. — Я хочу сказать, что хоть нам и пришлось позаботиться о нашем восточном друге, но пока мы зря теряем время.
— Знаю, — ответил Джилл. — Но меня отвлекают. Здесь я ничего не могу сделать. Должно быть, я смахиваю на какую-то примадонну, но я должен быть в состоянии... ну, прислушаться к этой штуке, к этому Дому Дверей. Мне нужно побыть одному. Я собираюсь взять пса и прогуляться. Даже если я заблужусь, уверен, Барни найдет дорогу обратно.
— Будь осторожен, — попросила Анжела, когда он сделал первый шаг.
— Я вернусь, милая, — Джилл обнял ее. — Вернусь, несмотря ни на что, ты же знаешь это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161