Ур.
Итак, все возможности пробиться на материк были исчерпаны. Дальнейшие розыски устья реки Амур в темноте могли окончиться ударом самолета о береговые возвышенности. Рисковать мы не имели права. Решили садиться.
Залив Счастья, вероятно, не раз спасал мореплавателей от шторма. Теперь ему еще раз приходилось спасать, но уже не моряков, а летчиков.
Строения, которые мы заметили на острове, оказались рыбхозом, то есть рыбачьим поселком. Шум мотора огромного краснокрылого самолета, носившегося над островом, взбудоражил все его население. Люди выскакивали из домов и, подняв головы, следили за самолетом. Две коровы, задрав хвосты, метнулись через овраг.
Вдруг группа людей выбежала как раз на то место, которое Валерий Павлович облюбовал для посадки. Тогда Байдуков решил бросить вымпел с объяснением, что самолет будет садиться. Он вложил записку в жестяную коробочку с яркой широкой лентой и сбросил вымпел недалеко от людей. Наблюдаем за результатом. Два человека подняли вымпел и старательно рассматривают ленту. Они не догадываются, что надо открыть круглую жестяную коробочку.
Вымпел не действует. Валерий Павлович заходит несколько в сторону от группы людей и начинает посадку. Он кричит Байдукову, чтобы тот приготовился выпускать шасси. Рубильник включен на выпуск. Электромоторчик сматывает трос, и шасси быстро становится на свое место. Теперь самолет готов для посадки.
Чкалов отыскивает площадку вдоль длинной стороны островка и сбавляет газ. Самолет приближается к земле, но в самый последний момент перед приземлением Валерий Павлович замечает огромную выемку, наполненную водой. Полсекунды промедления - и самолет был бы изломан. Однако движения Чкалова точны и быстры. Левая рука привычно дает газ, и наш безотказный мотор легко перетягивает самолет через последнее препятствие.
Газ убран до конца. Самолет подходит к земле и тремя точками касается ее поверхности. Маленький пробег... Сразу стало как-то необычайно тихо.
Самолет неподвижен. Я открыл задний люк. Через несколько секунд мы, усталые, вылезаем из машины.
При моросящем тумане в меховых унтах выглядим, очевидно, чудовищами. Подходят гиляки, русские рыбаки и смотрят настороженно - очевидно, смущает иностранная надпись на крыльях. Первое, что бросилось в глаза, - мужчины носят косы.
- Откуда прилетели? - спрашивают сразу несколько голосов.
- Из Москвы!
Изумление и недоумение выражают лица спрашивающих. Мне хочется рассеять подозрение собравшихся, рассказать им о полете, но сейчас некогда, уже темнеет, надо немедленно сообщить о посадке.
- Как называется селение? - в свою очередь спрашиваю я.
- Рыбный промысел Удд.
- Как Удд? - говорю я. - У меня на карте написано остров Ур.
- Такого не знаем, - отвечают мне. - Наш остров называется Удд.
Появляется Чкалов. Он расспрашивает, имеет ли рыбный промысел какую-либо связь с Николаевском. Оказывается - нет. Байдуков, немного отдохнув, начал осматривать антенну. Она была своевременно смотана и сейчас находилась в полном порядке. Закончив осмотр, Георгий Филиппович предложил мне наладить питание радиостанции от аккумулятора и передать сообщение о нашей посадке. Мы влезаем в кабину и вместе составляем текст радиограммы.
Так как название острова продолжает оставаться неясным, отыскиваем на карте широту и долготу места посадки. Стемнело настолько, что в кабине пришлось зажечь огни. Аккумулятор работает прекрасно, и лампочки светят ярко. Дождь не перестает, и мы уже порядочно вымокли. Закрыли крышку люка, и в кабине стало даже уютно.
Чувствую, что головная боль у меня почти прошла. Вялость - тоже. Голова работает хорошо.
Я подготавливаю радиостанцию. Выпускаю антенну, которую Байдуков одним концом привязывает за скобу под плоскостью самолета. Превозмогая усталость, стараюсь четко воспроизвести ключом знаки Морзе и передаю радиограмму: "Сидим на острове Удд. Экипаж в порядке, нужна техническая помощь для вылета..."
В это время местные жители с любопытством рассматривают наш самолет. Они ходят кругом, трогают его руками.
Стемнело настолько, что едва различаем расположенные в полукилометре от нас домики. Чкалов уже несколько раз кричал нам, чтобы мы прекратили работу и выходили из самолета. Байдуков вытаскивает из плоскости один из аварийных мешков с продовольствием. Я убираю радиожурнал в сумку, чтобы его не замочило дождем. Плотно прикрываем люк, захватываем спальные мешки и отправляемся в поселок.
Из местных жителей около самолета уже никого нет: дождь разогнал всех по домам. Наши унты промокли насквозь.
Идем на огонек и попадаем в квартиру начальника лова товарища Тен-Мен-Лена. Нас приветливо встречает хозяйка Фетинья Андреевна Смирнова, предлагает отдохнуть. Хозяина нет. Он ушел искать коров... Мы вспоминаем двух коров, мчавшихся от нашего самолета куда-то в глубь острова, но пока об этом дипломатически молчим.
Разрезав продовольственный мешок, торопимся поскорее закусить. Аппетит восстановился; чувствуем, что мы голодны, но от усталости не можем есть, хочется спать...
В аварийном запасе продовольствия имелся коньяк. В эту минуту он был для нас прекрасным подкреплением. С благодарностью вспоминаем организаторов перелета за ассортимент и качество продуктов.
Опустошив несколько банок консервов, наскоро выпив чаю, расстилаем на полу спальные мешки и валимся, как убитые, спать, хотя в ушах еще гудит ровная песнь мотора и позывные РТ и УО.
Слышим, как вернулся хозяин дома. Коровы найдены. Домик погружается во тьму. Только здоровый храп троих усталых гостей нарушает его тишину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128