На их пути железной стеной встали бойцы, командиры и политработники 3-го батальона 131-го полка и 146-й танковой бригады, 139-го противотанкового дивизиона и 210-го гаубичного полка. Бой прекратился с наступлением темноты. Смолкла орудийная канонада, все стихло. Только морозно мигали вы-сокие звезды да в поле, на почерневшем снегу, вылизывал огонь контуры подбитых танков.
Ночью мы получили информацию из штаба армии. Противник, обходя Москву с северо-запада, прорвался на Ленинградское шоссе, захватил Клин и Солнечногорск. Там, на правом фланге 16-й армии, продолжались тяжелые бои. Войска левого фланга, наши соседи, отошли на восточный берег Истринского водохранилища и реки Истра. На западном ее берегу, удерживая плацдарм площадью около 40 квадратных километров, осталась одна наша 78-я дивизия.
Все эти дни К. К. Рокоссовский находился далеко от нас, на правом фланге армии, на самых угрожаемых участках. И я искренне обрадовался, когда 25 ноября услышал в телефонной трубке его голос.
- Спасибо, товарищ Белобородов, - сказал он. - От моего имени поблагодари своих сибирских орлов. Уверен, гвардейское звание они заслужат. Слушайте приказ: к восемнадцати ноль-ноль отведете дивизию на восточный берег Истры, займете оборону в городе и южнее. В ваше подчинение передаю триста первый и триста второй пулеметные батальоны, восемьсот семьдесят первый артполк и местный истребительный отряд13. Подробности - с делегатом связи...
Вскоре связной привез письменный приказ, и 78-я дивизия, прикрываясь сильными арьергардами, начала переправляться через Истру в той ее излучине, где стоит Ново-Иерусалимский монастырь. Мы вступали в город, который увидели впервые месяц назад. Тогда его улочки утопали в осеннем золоте лип, теперь - в снегах. Фашисты нещадно бомбили и обстреливали этот деревянный городок. Некоторые улицы выгорели дотла.
До Кремля - сорок километров
Надолго задержать противника на рубеже реки Истра не удалось. Он нанес сильный удар в полосе наших соседей справа - 8-й гвардейской и 18-й стрелковых дивизий, форсировал реку и создал плацдарм на ее восточном берегу. 11-я и 5-я немецкие танковые дивизии переправились в районе деревни Лопотово, а 10-я танковая дивизия захватила мост в селе Бужарово, в 7 - 8 километрах севернее города Истра.
Крайне трудная обстановка сложилась для нашей дивизии. Мы еще сражались на западном берегу, еще только начали, выполняя приказ командарма, отходить к городу, к истринским мостам, а близ северных предместий Истры уже появились вражеские танки и мотопехота.
Таким образом, во второй половине дня 25 ноября наша дивизия фактически вела борьбу на два фронта. Ее авангардные подразделения, переправляясь на восточный берег, с ходу вступали в бой с частями 10-й немецкой танковой дивизии, а силы прикрытия отражали ожесточенные атаки дивизии "Рейх" на западном берегу. Эсэсовцы пытались перехватить наши пути отхода и овладеть мостами.
Однако эти попытки успеха противнику не принесли. Отход проходил организованно, полки занимали назначенные им участки обороны. Около пяти часов пополудни командир 40-го полка Коновалов по телефону доложил, что на западном берегу Истры остался только один из его батальонов.
Наступил ответственный момент. Саперы уже минировали мосты, их надо подорвать своевременно. Раньше нельзя, ибо отрежешь на той стороне собственный арьергард, нельзя и запоздать, как это случилось в Бужарово, где вражеские танки захватили исправный мост.
Мы с Бронниковым выехали к главному из истринских мостов, рядом с которым, в бывшем Ново-Иерусалимском монастыре, располагался командный пункт Коновалова.
Обширное монастырское подворье, обнесенное высокой каменной стеной, застроено, церквами, дворцами и служебными помещениями. Коновалова нашли в настенной башне. Отсюда хорошо видно все заречье - и Волоколамское шоссе, уходящее через мост к железнодорожной станции Новоиерусалимская, и кирпичный завод, где вел бой арьергардный батальон полка.
Переговорив с Коноваловым, решили пройти к мосту. До него - метров 400. Но участок этот методически обстреливался вражеской артиллерией. Пришлось добираться перебежками. Где же саперы? Впереди, словно из-под земли, высунулась голова в шапке-ушанке, боец помахал нам рукавицей. Мы спрыгнули в окоп. В нем четверо красноармейцев и сержант, в нише - электрическая взрывная машинка, от нее к мосту тянулся провод. Сержант доложил:
- Мост к взрыву подготовлен. Старший группы сержант Сапельников.
По всей повадке виден в Сапельникове старый солдат, а лицо его мне незнакомо. Видимо, он из армейского батальона, действующего в нашей полосе.
- Так точно! - ответил Сапельников. - Сорок второй моторизованный инженерный батальон. - И, замявшись, добавил: - Вторые сутки без курева, товарищ полковник.
Раскрыл я портсигар, саперы разобрали папиросы, но один из них даже не подошел. Он стоял как-то особняком от всех, понурив голову.
- Чего пригорюнился? Ясны очи опустил, хмуришься, невесел? - спросил его Бронников словами популярной тогда военной песни.
Тот молчал. Бойцы заулыбались, а самый молоденький из них прыснул в кулак.
Это же фриц! - объяснил Сапельников. - Натуральный диверсант. Его взял красноармеец Пресняков. Подумал сперва, что это раненый. Одежда, как видите, наша. Лежит за бугром, пялит глаза на мост. Потом ползком-ползком к мостовым устоям. И притаился. Ну, Пресняков тихонько подобрался сзади, спрашивает: "Ты чего под мостом шаришь? Нить жизни потерял?"
- По-русски говорит?
- Кое-как. Но понять можно.
- Допросили?
- Обязательно. Имел задание порезать провода, обезвредить взрывчатку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140