Стали думать, как облегчить наше положение. Надо сделать так, чтобы не мы находились под постоянным огневым воздействием противника, а его самого поставить в наши условия. Но как? С утра до вечера парами, сменяющими друг друга, штурмовать огневые позиций противника. Попробовали - получилось, фашисты приумолкли, расползлись по щелям. Зато они попытались взять реванш ночью - мы общими усилиями еле отбили их атаку, А с рассветом появились "фоккеры" и "мессеры", обрушили на нас удар с воздуха. Кто сумел взлететь завязал бой с противником.
Под вечер над аэродромом появляется По-2. Вот он смело садится. Кто прилетел к нам в такое жаркое время? Владимир Александрович Судец. Мы давно слышали, что он часто бывает на самом переднем крае, там, где складываются критические ситуации. Фашисты открыли по аэродрому шквальный минометный огонь. Кто-то тут же свалил командарма на землю, и все мы поползли к командному пункту. В укрытии В. А. Судец стал отчитывать Онуфриенко:
- Почему не докладываете, что у вас такая тяжелая обстановка?
- Я вам докладывал, товарищ командующий...
- Что вокруг стреляют и у вас нет покрышек?
Онуфриенко переминался с ноги на ногу, не знал, что сказать.
- Так вот, слушайте, - строго сказал командарм, - самолеты разобрать опыт у вас есть, - вывезти их на полевой аэродром, там собрать и перелететь в Текель. Вышедшие из строя и требующие основательного ремонта машины сжечь.
В. А. Судец улетел, оставив нас в глубоком раздумье.
До наступления темноты - тридцать минут. Для выполнения приказа времени почти нет.
Онуфриенко собрал командиров эскадрилий и инженеров.
- Что будем делать?
- Товарищ командир, - взял слово Олег Смирнов, - зачем разбирать машины? Летали же до сих пор? Так же можем перелететь и на новое место.
Онуфриенко явно по душе пришлось такое предложение.
- Как, комиссар? - обратился он к замполиту. - Поддержим Смирнова?
- Можно поддержать. Выполнение любого приказа обеспечивает прежде всего полезная инициатива со стороны исполнителей, - ответил подполковник Резников.
- Коль так, - закончил Онуфриенко, - будем взлетать. Только пойдем для начала не в Текель - в темноте его вряд ли найдем, а на наш прежний аэродром. По машинам!
Первая группа во главе с Онуфриенко сумела стартовать засветло, на прощание в последний раз с яростью проштурмовала вражеские позиции и взяла курс на Кишкунлацхазу...
Мне с несколькими летчиками довелось подняться в воздух последними, когда уже совсем стемнело.
Как будем садиться - загадка. Километров за десять до прежнего аэродрома видим фейерверк. Догадались: Онуфриенко приказал ракетами обозначить посадочную полосу, две трети которой было бетонировано, а остальной участок щебеночный. Гитлеровцы готовили аэродром для реактивных самолетов, да не успели довести дело до конца.
Приземлились с трудом, но благополучно. Стали считать самолеты - одного не хватает. Встревожились: кто же не прилетел? В темноте трудно установить. На всякий случай еще выпустили ракеты и, убедившись, что ждать уже бесполезно, решили собраться вместе, выяснить, кого все-таки нет.
Только сошлись - слышим, шагает кто-то по бетонке. Подходит поближе узнаем Алексея Артемова.
- Ты что, пешком притопал из Чаквара? - спрашивает его обрадованный Онуфриенко.
- Нет. Прилетел, "лавочкин" застрял в щебенке...
Итак, мы снова в Кишкунлацхазе. Я тотчас же вспомнил о знакомом кузнеце, подумал, что надо его обязательно навестить.
Здесь мы уже в ста километрах от фронта. Тишина, спокойствие. Доложили командарму о перебазировании. Он сначала удивился, но тут же обрадовался и всему личному составу полка объявил благодарность.
С рассветом мы с помощью нескольких техников и механиков, перелетевших с нами, приступили к обслуживанию самолетов. Во второй половине дня я четверкой отправился в первый вылет. После выполнения задания прошлись над островом Чепель. На нем находится известный Чепельский завод. Снизились, осмотрели аэродром - ни одного самолета, но уже расположился какой-то батальон, ждет, видимо, полк. Я отправил ведомых домой, а сам решил произвести посадку, чтобы убедиться в пригодности летного поля для боевой работы.
Через тридцать минут вернулся к своим и застал там Онуфриенко, распекающего моих ведомых.
- Как вы могли оставить Скомороха одного? Если с ним что-либо случится не сносить вам всем головы, - гремел он.
- Товарищ командир, - войдя в комнату, сказал я,- ничего не случилось, ребята выполняли мой приказ. А аэродром Текель - отличный, можно туда перелететь хоть сейчас.
Онуфриенко на секунду растерялся, не зная, как поступить. Потом махнул рукой:
- Ладно, на этот раз всех прощаю. Но повторится подобное - пеняйте на себя.
Меня не покидало желание навестить кузнеца Шандора. Странное дело перестали доноситься удары молота и перезвон наковальни. Уж не стряслось ли что со стариком? Улучив свободную минутку, я поспешил в кузницу. И ужаснулся тому, что увидел: от взрыва бомбы кузница обвалилась. Нельзя было ни зайти, ни заглянуть. Где же Шандор? Пошел к ближайшему дому, увидел во .дворе женщину, которая, по-видимому, наблюдала за мной.
- Немецкая бомба убила Шандора, нет у нас больше кузнеца, - сказала она.
- А Ласло?
- Живой, живой Ласло...
- Передайте ему привет, - ответил я и, опустив голову, пошел на аэродром. До слез, жалко было трудягу - мадьяра. Он погиб на своем рабочем посту. Столько пережить, перенести, дождаться наконец светлых дней и умереть от случайной бомбы!
Было в этом что-то сверхжестокое, несправедливое.
...Остров Чепель - между старым и новым руслом Дуная, под самым Будапештом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101