Оставался живот.
– Вот! Вот она! – неожиданно заверещал Дэн, указывая пальцем на вход на лестницу. – Идет! Идет!
У меня зашевелились волосы.
– У-р! – Жук напрягся, втянул живот и самостоятельно протиснулся в щель. И сразу высунул в нее самострел.
Я оглянулась. Никого.
– Валька!
Дэн протянул руку и втащил меня за дверь. Я зацепилась рубашкой за какую-то проволоку, порвала рукав и оцарапала руку.
– Уходим! – заорал Дэн, и мы рванули по коридору. Сам с фонариком впереди, за ним Жук с самострелом, за ним я. Довольно неприятно знать, что за тобой кто-то гонится. Кто-то с таким крысиным смехом и мелкими шажками.
Дик бежал рядом с Дэном, и шерсть на его загривке не опускалась.
– Стоп! – резко тормознул Дэн. – Дверь! Дверь не закрыли! Он пролезет!
Он сунул мне веревку с Диком, оттолкнул Жука и побежал назад. Мы остались в темноте. По стенам тянуло сквозняком и еще каким-то запахом. Запахом зоопарка, я вспомнила.
По колыхнувшемуся воздуху я поняла, что Жук заорал Дэну что-то вслед, но что, неизвестно. Тогда я взяла свой фонарик, зажгла и направила его Жуку в лицо.
– Ты куда? – орал Жук. – Стой! Потом ведь не откроем!
Дик рычал и пытался вырваться, одной рукой я удерживала его с большим трудом.
– Попали, – сказал Жук. – Аллес капут…
Лязгнуло железо, Дэн закрыл дверь. Сквозняк прекратился.
– Баран. – Жук зажег свой фонарик. – Баран. Теперь мы в ловушке.
Дик дернулся еще несколько раз и успокоился.
Вернулся Дэн. Он быстро дышал и опять хрустел пальцами.
– Еще раз назовешь меня Валькой – зуб выверну! – сказала я ему.
Дэн ничего не сказал.
– Теперь мы в ловушке, – повторил Жук. – Теперь нам отсюда до понедельника не выбраться. Зачем ты дверь закрыл?
– Не боись, – сказал Дэн. – Тут есть еще один выход. Я знаю. Правда, далеко.
– Ну, времени у нас теперь много. – Жук плюнул на пол. – По крайней мере до понедельника.
Дэн прислонился к стене и отдыхал.
– Кто? Кто она? Кто там был? – Жук стал заряжать самострел. Пальцы у него тряслись, и стрела то и дело выскакивала из захвата.
– Не знаю, – ответил Дэн. – Я не видел. Может быть, кошка. Черная.
– А что ты орал тогда? – Жук наконец пристроил стрелу. – Когда я застрял, ты заорал: «Вот она!»
Было тихо. Ни шагов, ни смеха. Тишина.
– Орал, чтобы ты пролез побыстрее.
– Придурок. – Жук поставил самострел на предохранитель. – Теперь нам тут два дня загорать. По твоей милости.
– Не ругайтесь, – сказала я. – Пойдемте лучше к рубильнику. Тут далеко?
– Не. Рядом. За углом.
Дэн посветил себе на лицо снизу. Черты неприятно исказились: зубы выдвинулись вперед, уши заострились, а глаза спрятались в черных впадинах.
– Не делай так! – сказал Жук. – Это не к добру.
– Отвали.
– Я тут руку поцарапала. – Я продемонстрировала руку. Между пальцами сочилась кровь, было довольно больно. Так можно и заражение схлопотать. Сепсис, по-научному.
– Я же говорил – это кошак этот чертов! – Жук отодвинулся от меня подальше. – Чертов черный кошак – примета плохая. Видите, все как началось – плохо все началось. И сон мне очень плохой приснился…
– Предлагаешь вернуться? – усмехнулся Дэн.
– У нее кровь идет. – Жук указал пальцем на меня.
– Просто царапина. – Дэн расшнуровал рюкзак, достал аптечку. – Сейчас вылечим.
Он взял пузырек с зеленкой и кусочек ваты. Притянул мою руку, прижег, я скривилась. Не люблю зеленку. Ходишь потом как чесоточная.
– Вот и все. – Дэн приложил к ранке ватку, я прижала ее пальцем.
– Вы что, опять не понимаете? – начал Жук. – Они же кровь за километр чуют.
– Кто они? – Дэн посмотрел на Жука злобно. – Мертвецы?
Жук промолчал.
Тогда Дэн набрал в грудь побольше воздуху и что было сил крикнул:
– Мертвецы! Але-е-е!
Я бы не стала так делать.
Я почувствовала, как коридоры наполнились криком. По вибрациям казалось, что одновременно кричат сразу несколько человек, причем с разных сторон. Жук снова выставил перед собой оружие, а недоэрдельтерьер Дик поджал коротко обрубленный хвост.
С потолка посыпалась мелкая белая крошка.
– Ты что делаешь! – Жук даже стукнул Дэна в плечо. – Ты что!
Эхо все еще прыгало по длинным коридорам, поднимало пыль, качало холодные, невидимые пока лампы. Я чувствовала это.
– Никого тут нет, – сказал Дэн. – Кричи не кричи – ничего. А там, в коридоре, просто гиененок.
– Кто? – Я прижимала к ладошке вату, зеленка щипала.
– Гиененок, – повторил Дэн. – Сан Пал же ездил в Египет, к пирамидам. Вот, привез гиененка. Ну, маленькую пятнистую гиену. Она в живом уголке живет.
– Александр Павлович привез гиену? – Я бросила ватку на пол.
– Ага, – кивул Дэн. – Вот такую маленькую. Смешная. Смешной, вернее. Башка вот такая здоровая, а сам смешной. Мелкий совсем. Поэтому и смех и шаги мелкие. Гиены ведь так смеются. Вот поэтому Дик и испугался – звериный запах просто почуял, просто-напросто. А на ночь его выпускают, гиененка этого, чтобы он школу сторожил. Сторожа-то не очень хотят тут работать.
– Не слышал я ни про какого гиененка, – бурчал Жук, играя самострелом. – Откуда у нас гиененок? Нету тут никакого гигиененка…
– Если бы я не закрыл дверь, он бы нас всех покусал, – сказал Дэн. – А он еще карантина не прошел. По сорок уколов в пузо от бешенства – не слабо?
Дэн закинул рюкзак за плечи и двинулся в темноту первым.
– Теперь буду называть тебя не Жук, – сказал он не оборачиваясь. – Буду называть тебя Ухо.
– А я тебя треплосом, – не остался в долгу Жук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44