Надо же! Похоже, все это валялось там аж с пятого класса, когда я начала вязать шарфик. Со вздохом я зашвырнула клубок обратно. А потом подняла глаза и увидела на подоконнике Петюнины очки. Кровь прилила к голове, щекам стало жарко, я схватила очки, бросила на пол и принялась топтать, приговаривая:
– Вот тебе! Вот тебе, вот тебе, вот тебе!
Попрыгав на очках, я немного успокоилась. А когда загоняла осколки под ковер, обнаружила наконец разбросанные маникюрные инструменты. Рядом валялось розовое бикини – все эти дни я никак не могла решить, брать его с собой или нет: все-таки весной в Питере еще холодно, – поэтому раз пять засовывала его в рюкзак и вытаскивала обратно. Теперь же, воодушевленная на самые отважные подвиги, я все же запихнула купальник в рюкзак. Гулять так гулять! Купаться так купаться! Отрываться – так на полную!
Рюкзачок оказался тот еще. Родители, взгромождая его на меня, дружно кряхтели, озабоченно вопрошая, не подогнать ли грузовик и не нанять ли грузчиков.
На прощание папа поцеловал меня в щеку и шепнул:
– Не расстраивайся, Мышонок! Если не попадешь в Русский, мы с тобой в Третьяковку сходим. Там ведь тоже неплохой Куинджи.
Потом я обняла маму и побыстрее рванула к двери.
Последнее, что я услышала перед тем, как захлопнуть ее, был разговор родителей:
– Катя, куда мы едем в эти выходные?
– Куда-то в область. Освещать открытие нового пансионата, ты что, забыл?
– Да… Забыл… Кстати, а ты не видела мои новые очки?
Когда я вышла из подъезда, Каринка ковырялась в замке багажника Евгеновой машины, безуспешно пытаясь его открыть. Хотя ключ и проворачивался, крышка никак не откидывалась.
– Как будто что-то держит ее изнутри, – жаловалась покрасневшая от натуги Каринка, – или она зацепилась!
– Да брось ты его! – я нервничала, мне казалось, что наша активность вокруг чужой машины уже привлекла внимание всего двора. – Закинем вещи наверх, и дело с концом.
Каринка со вздохом согласилась.
– Я знаю, кто виноват, – буркнула она. – Мелкий, Вовик. Я видела в окно, как он возле машины возился. Наверное, испортил что-нибудь.
Это было похоже на правду. Одиннадцатилетний Каринкин брат Вовик отличался на редкость зловредным характером.
Закинуть рюкзаки и Каринкину гитару на верхний багажник оказалось очень даже непросто. Особенно мой. Вот когда я пожалела, что не послушалась предков! Надо было все-все-все лишнее оттуда выкинуть, а оставить разве что розовое бикини и маникюрный набор.
– Ты что, кирпичей туда насовала? – ругалась любимая подруга. – Или гантели прихватила?
– Нет, только телевизор, DVDшник и компьютер! – огрызалась я. – У тебя и у самой сумочка не намного легче. И гитарка твоя тоже, между прочим, не перышко!
– Я-то свое по своим нуждам собирала. А вот ты на кого рассчитывала?
– Сама знаешь! – снова огрызнулась я. – Я же не знала, что окажусь в пролете.
– Вот и я не знала.
Душевный разговор о парнях примирил нас и помог закончить работу.
– Да уж, гады они, что и говорить! – объявила Каринка, усаживая Плюшку около заднего стекла. Затем она уселась в водительское кресло и со словами «Поехали!» завела двигатель.
– Ты водить-то умеешь? – с опаской поинтересовалась я.
– А как же! Вот права, посмотри, – Каринка протянула мне пластиковую карточку.
– Да что мне эта бумажка, у кого ее сейчас нет, главное, умеешь ли ты водить?
– А ты сомневаешься? – оскорбилась подружка. – Между прочим, мне на экзамене сказали, что у меня потрясающая реакция! Это когда я чуть на голубя не наехала и успела затормозить.
– А голубь? – спросила я. – С ним что стало?
– Ничего. Он улетел.
– Так, может, это у него реакция потрясающая? – хмыкнула я. – Ладно, нечего поедать меня глазами. Лучше на дорогу смотри. А то вдруг реакция подведет или пешеход попадется медлительный.

16.00

Ура! Мы сделали это! Мы угнали машину Евгена и теперь мчимся на бордовой «шестерке» по Ленинградскому шоссе в сторону Питера! Хотя, конечно, слово «мчимся» едва ли подходит для движения со скоростью десять километров в час. Я сижу на переднем сиденье рядом с Каринкой, на коленях – листок бумаги. Подруга-«чайник» попросила не отвлекать ее разговорами, и я решила воспользоваться моментом и быстренько написать то, что давно хотела, – чем еще заниматься в пробке? Правда, машина движется рывками и строчки прыгают перед глазами, но я боюсь, что другого времени просто не будет, – все-таки мы едем навстречу Приключению.
– Пешком было бы быстрее, – ворчит Каринка, одной рукой вцепившись в руль, другой – в рычаг коробки передач. Но чего можно ожидать от водителя, получившего права три недели тому назад, в день своего восемнадцатилетия! Ясно, что для нее наша поездка – боевое крещение, а пробка – просто экстрим. И не только для нее, но и для меня тоже, а также для всех окрестных голубей и пешеходов, рискующих попасться на нашем пути.
Я говорю «угу» и продолжаю писать – подобные реплики не требуют ответа.
– Черт бы побрал этих дачников! И что им дома не сидится! – снова повышает голос Каринка, напряженно глядя перед собой.
– Угу, – снова кивнула я и подумала, что все водители одинаковы – и мой отец брюзжит за рулем, и Евген, Каринкин бывший парень, – он однажды катал нас по Москве.
– А ты куда прешься, «металлика»! Вот гадина! Чуть крыло не зацепила. Да ладно, не бибикай, все равно не пущу! – неистовствует подруга.
– Угу!
– Слушай, сколько можно – «угу» да «угу»! Ты совсем как мама, когда я рассказываю ей о своих школьных делах, – обиделась Каринка.
1 2 3 4 5 6 7 8