Вы лучше скажите: где Платоша?
– Он отпросился на сегодня – им мебель должны привезти, – откликается Андрей. – Его Танька сейчас развила в квартире нездоровую активность, и Серега боится, что теперь к ним теща переедет. Она-то пока со своим младшим сыном живет, братом Татьяниным, и ругается с ним каждый день. Теперь, возможно, решила переключиться на зятя. Тогда Платоше – вешалка полная.
– Да, ему только тещи для полного счастья и не хватало… Кстати, о драконах!
Я рассказываю коллегам пару свежих, как мне кажется, анекдотов про тещу, которые почерпнул, пребывая у родственников в Боровичах. Мне они показались забавными, но ребята почему-то не смеются. Поэтому вам я их рассказывать не буду.
– Таким, как ты, Пашка, анекдоты про тещу напрасно запоминать, – вздыхает Удальцов. – Не для тебя они.
– Почему?
– Напоминаешь писаря, который всю войну протирал штаны при штабе, а, демобилизовавшись, начинает хвастать перед односельчанами своими фронтовыми подвигами. Вот появится собственная теща – тогда и рассуждай.
– Точно! – хохотнул со своего места Шилов.
– Злые вы, уйду я от вас.
Между прочим, коллеги не совсем правы. Теща у меня есть. то есть была. И мы с ней, между прочим, никогда не ругались. Правда, объясняется это не моим ангельским характером, а тем простым обстоятельством, что была она моей тещей меньше двух лет, и виделись мы за это время всего только один раз – на свадьбе. Наташка родом из Курска, и родители ее там до сих пор живут. Но развелись мы давным-давно – я еще лейтенантом был – и ребята этого попросту не помнят.
Забираю бумаги и пакет с приложением и плетусь в информационный отдел.
Романова, к счастью, уже на месте. В двух словах объясняю ей суть задачи. Лена страдальчески морщится и собирается уже было рассказывать, как много у них работы, но в этот момент я протягиваю в прорезанное в двери окошечко приготовленный презент.
– Хорошо, – вздыхает та, пряча улыбку. – Только, Паша, не раньше, чем завтра к обеду [5]. Действительно работы много.
– Ты – самая красивая женщина во Вселенной! – произвожу я «контрольный выстрел».
Окошечко кокетливо захлопывается, а ваш покорный слуга с чувством выполненного долга возвращается в свой кабинет. К этому времени уже подтянулся и Сашка Павлов, так что все «живые» в сборе.
– Братья по разуму! – обращаюсь я к присутствующим. – У вас появился шанс доказать миру, что вы таковым еще обладаете, несмотря ни на каких министров. В качестве утренней разминки проводим мозговой штурм. Условия задачи: в квартире, где совершено убийство, на двери обнаруживают отпечаток пальца, причем не простой, а оставленный кровью жертвы. По этому отпечатку находят подозреваемого, который ранее судим и, соответственно, фигурирует в наших учетах. Требуется обосновать версии, при которых этот человек к убийству все же непричастен.
– Это что – какая-нибудь шутка? – интересуется Шилов после непродолжительного молчания.
– Нет, Андрюш, вполне реальная задача. Принимаются к рассмотрению любые рациональные объяснения.
В кабинете на некоторое время снова воцаряется тишина.
– Ошибка эксперта. – пожимает плечами Андрей. – Это палец не подозреваемого, а другого лица.
– Раз! – киваю головой я. – А если эксперт прав?
– Подменили дверь! – выдает Павлов спустя пару секунд.
– А кровь убитого тогда на ней откуда возьмется, если даже и так? – поворачивается к нему Удальцов. – Кстати говоря, Паша, откуда известно, что это кровь именно жертвы?
– Есть заключение экспертизы.
Мой ответ прозвучал недостаточно уверенно – я ведь этот момент у Нечайкиной не уточнил. Хотя каким же еще образом это можно было установить, если не экспертизой? Но Коля почувствовал слабинку и наседает:
– Какой именно экспертизы?
– Судебно-медицинской – какой же еще?
– Я понимаю, что не почерковедческой. Там говорится, что это кровь именно убитого, или только группа крови та же?
Тут до меня дошло, куда Николай клонит.
У нас не так давно – в начале года где-то – занятия проходили, вроде повышения квалификации, и там сотрудник из экспертного управления лекцию читал. Суть в том, что, если раньше медики по крови только групповую принадлежность давали и различить кровь у двух людей с одинаковой группой не умели, то теперь появился новый метод, называемый «генная дактилоскопия». Название, кстати, довольно неудачное, ибо к дактилоскопии, как таковой, анализ не имеет никакого отношения, а основан на исследовании биологической ткани. Достаточно иметь микроколичество крови, кусочек кожи или даже волосок с уцелевшей луковицей, чтобы идентифицировать конкретного человека. Там эксперты структуру ДНК сравнивают или что-то в этом роде. Метод изобрели лет двадцать назад на Западе, и вот он докатился, наконец, и до нас. Даже соответствующее оборудование закупили.
– Между прочим, нечто подобное уже было, – продолжает Удальцов. – Правда, не у нас, а у Конан-Дойля. Не помню точно, как рассказ называется, но там как раз один деятель попал на деньги и решил исчезнуть. Он инсценирует собственное убийство, а на месте оставляет окровавленный отпечаток пальца молодого парня, сына своей несостоявшейся невесты. Вроде как и отомстить заодно.
– И как ему это удалось? – настораживаюсь я.
– С помощью сургуча. Он как-то подсунул парню еще не застывший сургуч, на котором тот оставил оттиск пальца. Потом с затвердевшей формы он изготовил восковой слепок, который вымазал в собственной крови и им пальчик оставил.
Сургуч, воск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17