Именно в любви, где в основе лежит, быть может, самое
эгоистическое
чувство, жажда обладания, одухотворенность возвышает до полного тор-
жества над эгоизмом, и в этом утверждение истинно человеческого и иск-
лючительно человеческого - способности думать о другом, чувствовать
его боль, желать ему блага. Отнимите эту способность у людей и получи-
те смышленое, проворное, изобретательное и жестокое животное...
"Ну, а что-нибудь новенькое!.." А стать человеком - это и есть но-
венькое, для каждого отдельного че-
ловека эта работа начинается с пробуждения и заканчивается только во
сне, и ни на кого ее не переложить, и никогда нельзя посчитать окон-
ченной.
Насаждается культ абсурда, благословляется и насаждается под разны-
ми видами свинство и скотство, потому что быть человеком и жить по-че-
ловечески, да еще с утра до вечера, да еще и каждый день - работа не-
посильная.
Нехитрым маневром жизнь порядочная объявляется чем-то музейным,
коллекционным, исключительным. А вот в лексиконе деда и в лексиконе
царя слово порядочный встречается весьма часто, и вещи, обозначенные
этим словом, вовсе не претендуют на исключительность: "порядочная ло-
шадка", "порядочная квартирка", "порядочная погода"... пригодные для
жизни, не больше.
Вот перед нами свидетельство жизни порядочных людей, людей вовсе не
исключительных, не из ряда вон выходящих академиков или схимников, -
земский врач да домашняя учительница без прав и привилегий, эка неви-
даль! И унаследовали они, по сути, лишь то, что доступно любому гра-
мотному человеку, - человеческую культуру, именно человеческую, сде-
лавшую их удивительно богатыми и до зависти свободными.
Ст. Борзя. Октября 20 дня. 1904 г. Дорогая голубка Кароля! Получила
ли ты мои письма и телеграмму, которую я послал в Ивановс-
кое? Что-то ты мне ответишь? Я, дорогая моя, только сегодня встал с
постели, три дня провалялся
больной; очевидно была инфлюэнца, которая к счастью скоро прошла; те-
перь остается небольшая слабость.
Вчера мимо нас проехал Наместник Алексеев. Проезжал он поздно вече-
ром и сам из вагона не выходил. Наши офицеры разговаривали с его адъ-
ютантом, и последний сообщил им, что к рождеству казачьи полки второй
очереди (т.е. 2-й Верхнеудинский, 2-й Нерчинский, 2-й Аргунский и 2-й
Читинский), которые теперь на войне, будут расформированы, а наш полк
пойдет на укомплектование армии. Таким образом, на основании достовер-
ных источников можно предполагать, что в Декабре мы отправимся на вой-
ну, и вероятно там придется встречать новый Год. Все очень довольны
тем, что Алексеев отозван в Петербург, т.к. он очень мешал Куропаткину
и портил дело. Наши дела гораздо лучше теперь. Говорят только о страш-
ном переутомлении войск.
Вот видишь, дорогая Кароля, какие тревожные вести относительно на-
шего положения приходится то и дело выслушивать. Ну зачем же тебе, ми-
лая, ехать сюда? Затем только, чтобы еще больше расстроить и без того
уже расстроенные нервы? Нет, Кароля, не стоит этого делать.
Если же тебе так невыносимо тяжело дома, отчего бы тебе не поехать
напр. в Петербург к Эльзе, поразвлечься там? Я думаю, ты бы стала луч-
ше себя чувствовать.
Когда будешь в Москве - передай мой привет сердечный Марии Дмитри-
евне. Почему ты так мало о ней написала? Как она себя чувствует? Каки-
ми мыслями с тобой поделилась?
На днях я опять крупно поговорил с нашим командиром, и мы снова
сцепились. Он опять оказался не прав, но ни за что не хотел сознаться
в своей неправоте, хотя я ему это очень ясно доказал ссылкой на статьи
закона. Ты не думай, дорогая, что я намеренно ищу ссор с командиром -
этого нет. Но я ужасно возмущаюсь и волнуюсь всем тем, что мне прихо-
дится видеть и переживать. Ах, какие это ужасные люди! Я все расскажу
тебе, моя дорогая Кароля, когда наконец вырвусь отсюда к тебе.
Недавно сделал себе опять прививку оспы, так как у нас в полку за-
болел казак натуральной оспой. Интересно, что заболел казак, у которо-
го прежде была привита оспа в этом году весной, когда всем в полку де-
лались прививки, ему тоже была привита и принялась - и однако заболел
и в тяжелой форме.
Ну пока до свидания! Крепко, крепко тебя целую, дорогая, и желаю
здоровья и всего лучшего! Жму твою руку!
Весь твой Н. Кураев. Повсюду росло недовольство войной, мобилизация
дополнительных войск
шла с трудом, кружившие повсюду толки и слухи то здесь, то там пере-
растали в беспорядки. Напряжение нарастало день ото дня. А тут еще эс-
кадра Рожественского обстреляла в Северном море ночью английские ры-
бацкие суда, приняв их за японские миноносцы. Скандал поднялся ужас-
ный. Английской родне наших царя и царицы, щедро финансировавших япон-
цев в их войне против нас, скандал был очень на руку. В обществе заго-
ворили о возможности военного столкновения с Англией, что было бы для
России уж совсем некстати! И все это как раз в разгар охотничьей поры.
21 октября, один из самых напряженных дней, государь провел на охоте.
Гонцы скакали к нему с телеграммами, рыскали по пороше, сновали по бо-
лотам и возвращались ни с чем. Два дела разом государь делать не лю-
бил.
Дневник императора. 21-е октября. Четверг. Проснулся в 7 час. ясным
морозным утром и со снегом. В 8 час. отпра-
вился на облаву под Петергофом. Взяли загоны от жел. дор. к Марьино,
где утопали в болоте. Завтракали у д. Ольгино в палатке и оттуда дошли
загонами за дорогу из Бабигона в Настолово. Погода сделалась серая и
задул свежий ветер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52