— А потом твой любимчик, Дурий бог, Алатырь-камень с места сдвинул, дверь между мирами открыл, они и сбежали!
— Но если они сбежали, отчего ж живые они, не мертвые?
— Да они источники Живой да Мертвой Воды нашли, как я ни прятал, все — разнюхали! — продолжал злиться Вий.
— Ну, тогда все по закону, — пожал плечами Род, — так уж положено — коли в Мертвой воде искупался — раны заживут, коли в Живой воде — снова жить будешь!
— А вот и не все по закону!
— А что же не так?
— А то… Что живому любить мертвую — не положено! А любиться — тем паче! — нашел победный аргумент Вий.
— Любиться живому с мертвой? — задумался Прародитель, — Да, нет такого обычая! Правда ли это, добрый молодец?
— Правда… — признался Рахта.
— Тогда плохи твои дела! — вздохнул Первый Бог, — Может, есть, что в оправдание сказать?
— Люблю я ее! — молвил Рахта.
— Так тебя ж я, Прародитель твой сужу, а не Лель какой-нибудь, это для него — любовь — оправдание! — рассердился Род.
— Но ведь не делал зла Рахта, — вступился Сухмат за побратима, — все от доброты души…
— Добро, зло — какое мне до них дело! — вскипел Прародитель, — И Суд я свой заканчиваю, виновны вы в нарушении законов да обычаев — человечьих и божьих! И кара вам будет…
— Позволь, о Прародитель, дураку слово молвить, — неожиданно полез в пекло Нойдак.
— Только дурака здесь и не хватало! — Род неожиданно подобрел, — Ну, скажи свое слово…
— Ты ведь Род, продолжения рода человеческого заступник?
— Это я и сам знаю…
— А как же ты собираешься губить вместе с виноватой и жизнь будущую, невинную, дитя малое? — спросил Нойдак, указывая на Полину.
— Чего-чего? — смутился Прародитель, потом вгляделся в поляницу и покачал головой, — А говорят — дурак! Бога на место поставил, а я по старости и не посмотрел… Нет над ней суда, раз ребенка ждет, а коли так — и виновнику — прощение, пусть отцом будет!
— Ну и что? — встрял было Вий, но остановленный гневным взглядом Рода, умолк.
— Тебе волю дай, и род человеческий пресечется, — сказал Прародитель, — а о том не думаешь, что ты и сам тогда никому не нужен будешь, коли людей не станет…
Вий весь затрясся, с него так и летела кожа-кора, осыпаясь прямо на землю. А сам Владыка начал уходить вниз, медленно погружаясь в почву. Через мгновение на месте, где он только что стоял, осталась лишь куча старой листвы да гнилой коры…
Богатыри встали вместе, ожидая, что будет дальше. Исчезнет ли Род, как Вий, улетит ли, как только что улетели черные вороны, или еще слово скажет? Но Первого Бога они более не интересовали. А интересовал… Лёкки!
— А теперь подойди ко мне поближе, мальчик, — сказал Прародитель, — я хочу поговорить с тобой.
Лёкки не заставил себя просить два раза, подбежал к Роду. Вслед за ним потянулся и Нойдак.
— А тебя я не звал, — даже не подняв глаз на Нойдака, молвил Род.
— Я его друг!
— Все вы тут друзья, — вдруг рассердилось божество, — и все друг за друга, и все всё поперепутали, понарушили! А ты, мальчик, больше всех!
— Я? — удивился Лёкки.
— Да, ты, — подтвердил Прародитель Всего Сущего, — с тобой — сложнее всего!
— Как так? — удивился Нойдак, — Ну, Полинушку — это еще да… Нарушила законы жизни да смерти… А Лёкки то причем?
Род на поверку оказался богом вовсе не злым, а даже весьма добрым, к людям — справедливым да внимательным. Это выразилось в том, что он не испепелил молодого колдуна на месте, не превратил его в жабу или кикимору, а начал спокойно и вразумительно объяснять суть проблемы, вставшей перед ним и Лёкки.
— Видишь ли, юный, мало знающий еще человечек, то, что сделала Полина, что сделал Рахта — это все так… Ну, погуляла мертвой по свету, ну, новое тело обрела, воскресла. Вий недоволен, да переживет, с горя не соскусится! А вот ты, мальчик был духом, как и положено тебе было быть по роду твоему. Духи — бессмертны. А люди смертны. Но умирая, люди живут снова и снова — либо в прежнем мире, либо в других мирах, потому что у них есть свой бессмертный дух внутри, понимаешь меня, мальчик?
— Да.
— А у духов лесных да речных, да прочих, поскольку они бессмертны, человеческого духа нет, ведь она им без надобности, это понятно?
— Да… — кивнул Лёкки.
— Так у него нет души? — удивился Нойдак, вновь забыв, что у него не спрашивают.
— В том-то и дело! — теперь уже Великий Прародитель забыл, что перед ним всего лишь человечек, он, кажется, готов был перейти к разговору на равных, — Превратившись из духа в человеческого ребенка, твой дружок обрел лишь тело человека, его личность, но не стал обладателем бессмертного человеческого духа!
— И если он умрет сейчас, погибнет…
— То это будет его окончательной смертью!
— А как же быть? — спросил Нойдак, — Ты можешь дать ему человеческий дух?
— Проще всего твоему дружку снова стать духом, — ответил Род, — тогда все станет на свои места…
— А дать душу человечью? — настаивал Нойдак, — Или это не в твоих силах?
— Все в этом мире в моих силах, — спокойно констатировал Прародитель, — но, однако ж, как ты за друга вступаешься, даже на меня, твоего Творца, наседаешь… Душу ему подай, понимаешь ли, да еще без всякой оплаты!
— Я готов заплатить… Отработать! — Нойдак захлебнулся, — Если надо — возьми у меня мой дух…
— Глупец! — рассердился Род, — Если твой дух перенести в мальчика, то это ты будешь жить в его теле, а его — больше не станет, понятно?
— Понятно.
— Равно как сотворить новую душу и вселить ее в Лёкки — и в его теле будет жить новый человек, а сам Лёкки, как "Я" исчезнет! Теперь понятно?
— Так что же делать?
— Я уже сказал, слушать надо было! — проворчал Бог, — Сделаем его снова духом, и узелок развяжется…
— Но я хочу быть человеком!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126