- Сказал, значит, можно попробовать? Тэк, тэк, тэкс... Вот что, Цыганок. Передай Рогуле, что нас очень интересует этот чиновник. Не так он, как его служебные бумаги. - Неуловимый указательным пальцем почесал бровь. Действуйте быстро, но осторожно. Обязательно обратите внимание на распорядок его дня. Когда спит, гуляет, работает. Это очень важно.
Неуловимый положил обе руки Цыганку на плечи.
- Ну, будь здоров! И чтобы тебя никакой рак не лягнул!.. - грустно усмехнулся он. - Следующая встреча через неделю. Возле ветеринарного института. Если у меня в руках будет газета - не подходи. Все.
Появился усатый. Он молча провел Ваню до калитки, ободряюще подмигнул на прощанье.
Цыганок шел по улице и чувствовал "спиной его пристальный взгляд.
2
Шел спорый дождь. В луже у почерневшего забора лопались пузыри. Улица была пустынна. Андрей и Цыганок прислушались. За забором ни звука.
Цыганок припал к дырке от выпавшего сучка в доске и внимательно осмотрел сад. У самого забора густо рос малинник. Гнулись под тяжестью яблок мокрые ветви, навалившись на суковатые подпорки. Между яблонь и вишен вилась залитая водой тропинка. Недалеко от дома на чистом месте стояла голубая беседка. Половину ее густо обвил хмель. В кресле-качалке сидел эсэсовец. Рядом на круглом столике стояла недопитая бутылка вина и тарелка с краснобокими яблоками.
- Ну? - наклонившись к Ване, шепотом спросил Андрей. - Что там?
- Спит, - выдохнул Цыганок.
- Вот это темпы. В шесть заступил на пост - и уже литровую бутылку почти опорожнил... - Андрей ладонью отер мокрое лицо. - Сейчас проснется берлинец и начнет свой туалет. Ровно на двадцать минут он откроет окно своего кабинета. Нам нельзя пропустить эти двадцать минут.
- Ну, - кивнул головой Ваня. - Хорошо, что в саду овчарки нет.
- Факт немаловажный. Видимо, берлинец не любит собак. - Андрей оглянулся. - Между прочим, надо посмотреть, что делает второй часовой. Стой здесь, я мигом.
Рогуля пошел, осторожно ступая на траву у самого забора.
Ваня снова припал к отверстию. Эсэсовец по-прежнему безмятежно спал в кресле-качалке.
Подошел Андрей, прислонился плечом к забору. На кончике его носа повисла дождевая капля. Он сдул ее, глянул Ване в глаза.
- Второй сидит у дверей веранды и клюет носом. А твой?
- Дрыхнет без задних ног.
- Так что? - Андрей посмотрел на часы. - Наш час настал...
- Полезли.
Андрей вытащил из внутреннего кармана пиджака пистолет. Ваня взвел курок своего браунинга. Цапля присел, подставил широкую спину. Цыганок стал на нее мокрыми ботинками и сразу почувствовал, как Андрей медленно поднимает его вверх. Подтянулся, перекинул одну ногу, нащупал носком жердь забора, осторожно стал на нее и перенес вторую ногу.
Доски были скользкие. Ваня лег животом на забор, подал руку Андрею. Но тот отрицательно покачал головой и легко, одним махом, оседлал забор. Затем сразу же бесшумно сполз вниз, в густой малинник.
До эсэсовца в беседке было несколько шагов. Внезапно он отрывисто всхрапнул, дернул головой. Пилотка сползла ему на самые глаза. "Хотя бы только не проснулся, собака!" - обмерев, мысленно взмолился Ваня.
Гитлеровец не шевелился. Андрей тихонько толкнул Цыганка локтем, показал глазами на дом. Ваня кивнул и, затаив дыхание, развел руками малинник. Выпрямился, сделал один шаг, второй. С дерева, стоявшего рядом, сорвалось и упало на тропинку яблоко. Ваня мгновенно присел.
Эсэсовец шевельнул ногами, сложил руки на животе и снова затих.
Они ползли по мокрой, заросшей травой земле, прячась за кустами смородины и крыжовника.
Дождь пошел сильней. Он глухо зашумел в листве яблонь, яростно забарабанил по жестяной крыше дома.
Больно кололись ветки крыжовника. От холода и нервного напряжения по телу пробегала дрожь.
Под окном рос куст красной смородины. Густой, похожий на огромную зеленую кочку. Нижние ветви его лежали на самой земле. Цыганок осторожно поднял их и скользнул под куст.
Раздвинув ветви, он увидел окно. Стекла были сухие, только кое-где закапаны дождем. Возле самого окна гнули вниз красные головы пионы и георгины. Все звуки глушил однообразный шум дождя.
Андрей лежал по ту сторону куста. Лежал тихо, будто его и не было рядом. "Только бы он не прозевал эсэсовца в беседке! А может, тот уже давно заметил нас и ждет, что будет дальше? Ерунда! Они не ждут, они сразу хватаются за автомат... - с тревогой подумал Ваня. - Как хорошо, что в саду нет овчарки! Наверно, этот берлинец действительно не любит собак".
Зашевелилась занавеска в окне. Ваня задержал дыхание, крепче сжал браунинг в руке.
Занавеска отдернулась, показался человек в нижней рубашке. Поднял руку вверх, опустил, покопошился внизу. Тихо скрипнув, распахнулось окно.
Немец высунул седую голову, посмотрел на небо, сморщился. У него было длинное лицо с острым носом, на котором сидели очки. Он что-то недовольно проворчал, зевнул и исчез. Ваня услышал, как в комнате хлопнули двери.
Цыганок подождал несколько секунд, выполз из-под куста, осмотрелся.
Лил дождь. Кроме его ровного и глухого шума ничего не было слышно, Ваня пригнулся, метнулся к окну, присел.
Из-за куста показалась голова. Андрея. Он приподнялся, кивнул головой.
Ваня медленно выпрямился, осторожно отодвинул край занавески, заглянул в комнату.
Немца не было.
Цыганок сунул браунинг за пояс, вытащил из кармана охотничий нож. Взяв его в зубы, ухватился за подоконник и нырнул в окно.
Большой письменный стол в кабинете был весь завален бумагами. На кожаном глубоком кресле лежал пухлый портфель. Словно черный кот, дремал на маленьком столике черный телефон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58