ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

эта картина до предела возмущала его душу, и он взрывался гневом.
Поэтому он полагал, что сама армейская жизнь для него невыносима. Выслушивать приказы людей, которых он не уважает, чьи представления противоречат его идеям, соглашаться на крайние ограничения его духовной свободы – такая жизнь была бы для него нестерпима, и он, естественно, предпочитал ей смерть. (Тот товарищ, о котором он вспоминал, всегда критиковал моего друга за его отвращение к любым коллективным действиям, за его страх перед поступками по приказу. По мнению нашего товарища, такая «свобода духа» – мелкобуржуазная иллюзия. На это мой друг обычно возражал: самая существенная идея Запада, из тех, что ему известны, – это концепция личности, и социализм не только не ограничивает личность, но, наоборот, призван полностью развивать все особенности каждой личности, поэтому социалистическое общество должно быть союзом свободных личностей.)
– Вот так в конце концов я теоретически вывел решение – жить как живется, пока не придет повестка, а когда меня призовут – покончить с собой. Я установил, что это единственно возможный для меня рецепт поведения в условиях войны, который отвечал бы моему мировоззрению.
Но, приняв такое решение, он вдруг заметил, что совсем не задумывался над тем, насколько оно универсально. По его понятиям, множественность мировоззрений, индивидуальность каждого естественно вытекали из свободы выражения личности. Но ведь какую бы позицию ни принял человек, он непременно должен стремиться к отысканию истины. Если он принимает убийство (или войну), на это должны быть определенные основания.
Однако тут ему впервые пришло в голову, что никто из его знакомых не отказался от призыва в армию. Значит, они принимали войну, одобряли военные цели Японии и участвовали в сражениях? На какую же теорию они опирались? А если они отвергали войну и не сочувствовали ее целям, то почему они все же пошли в армию? Потому ли, что не могли избежать этой участи или считали самоубийство грехом? Если бежать невозможно, надо покончить с собой, а если отрицать самоубийство, то тем более непозволительно убийство себе подобных.
Тогда он рискнул спросить у одного собиравшегося в отставку профессора, что тот думает насчет войны и отправки на фронт его младших братьев. Профессор был большой оптимист. Воспитанный в добрую старую эпоху Мэйдзи, в пору развития японского капитализма, он был убежден, что Япония выросла и окрепла в войнах с Китаем, Россией и Германией. Каждый раз страна-противница оказывалась помехой нормальному развитию Японии, следовательно, была злом, а борьба со злом – справедливая борьба. Молодежь, принимавшая участие в этой борьбе, – настоящие герои. Но эта мысль не убедила моего друга. Он не верил в то, что подобный эгоизм в государственных масштабах может послужить нормальным основанием для массовых убийств, и относился к такому образу мыслей как к фальшивой логике господствующих классов. И еще он подозревал, что эти логические построения моментально рассыпались бы в прах, если бы на фронт пришлось отправиться самому профессору.
Затем он обратился с теми же сомнениями к некоему доценту, человеку средних лет. «Об этом лучше подумай сам, – ответил доцент с каким-то подобострастным смешком. – Самое главное в жизни человек должен делать своими руками. К тому же беспрекословно повиноваться старшим – в обычаях нашей страны, так будем же дорожить жизнями друг друга. – Тут доцент обратил внимание на печальное, вопрошающее выражение его лица, скосил взгляд в сторону стоявшего рядом книжного шкафа и зашептал: – Пока живешь, надо учиться, насколько хватит сил. В жизни бывают вещи, с которыми в одиночку все равно не справиться, сколько ни бейся. Просто живи день за днем без оглядки. Этому мы и должны отдать все наши силы. Может быть, и мы когда-нибудь погибнем на войне, но ведь и сейчас каждый день кто-то умирает, поэтому те, кто еще жив, должны учиться, пока их не постигла та же участь. Да и не все, в конце концов, погибают, война тоже не может длиться вечно, значит, надо постараться, чтобы рядовой солдат науки сохранил свой пост и передал тем, кто придет ему на смену».
Этот доцент потерял способность рассуждать обо всем, что касалось войны. Он сдался, видя в войне неизбежное зло, вроде стихийного бедствия, и решил посвятить свою жизнь той науке, что была его специальностью. Однако он боялся навязывать свое решение другим. Видимо, его настолько мучил стыд, что даже в разговоре с моим другом он не решался особенно настаивать на собственном мнении. На десять лет дольше прожив на этом свете и в этой стране, доцент по опыту знал, что чистая логика, столь притягательная для молодежи, не спасает дела, – только это он и пытался внушить моему другу. Тот в душе приписал эти рассуждения слабости «интеллигента эпохи Тайсё». И в то же время позавидовал глубокой приверженности доцента ее культурным ценностям.
С тем же вопросом он потом обратился к молодому ассистенту… Но тут я, его слушатель, уже изнемогая от этой мании заводить со всеми разговоры, невольно взорвался. Сколько еще будет тянуться эта цепочка вопросов? Неловко смеясь, он оправдывался:
– Конечно, я действовал до отвращения методично. Но молодежи свойственно стремиться к полной убедительности. Что делать, ведь это было двадцать лет назад…
Ассистент, который был всего несколькими годами старше его, пошутил, что мой друг слишком по-личному относится к проблеме войны. «Война – исторический факт. Чувство моральной ответственности за роль каждой отдельной личности, каждого солдата нарушит твое душевное равновесие, и ничего больше.
1 2 3 4 5 6 7 8

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики