Не
помня себя от радости, они ринулись в его воды, смывая с себя весь ужас
прошедшей ночи.
Прошло довольно много времени, прежде чем Барбаре удалось смыть со
своего тела синие символы - и то не до конца. Через несколько минут ее
груди и живот стали красными, но все равно на натертой коже проступали
голубые очертания.
Потом они пошли вдоль берега, предоставив солнцу и ветру высушить их.
Затем Барбара вновь надела рубашку Авери, и они наконец-то направились в
Лагерь.
А там их ожидал приятный сюрприз. Том из лежачего превратился (как он
сам себя назвал) в ходячего и говорящего больного. Его организм, окрепший
от физической нагрузки и здорового образа жизни, быстро оправился от
полученного ранения. Год назад подобное свалило бы его с ног надолго. Но
пока Том все равно оставался домоседом - у него все еще не было ни сил, ни
решимости спуститься по лестнице.
Увидев Авери и Барбару, идущих по берегу, он радостно закричал, махая
руками - что стоило ему нескольких неприятных минут. Мэри выбежала им
навстречу. Двигалась она с некоторым трудом - сразу было видно, что она в
положении. Они с Барбарой крепко обнялись, плача и смеясь одновременно,
как это принято у женщин в подобных случаях. Авери с улыбкой наблюдал за
ними. Том бессильно и нетерпеливо кипятился на вершине скалы.
Авери и Барбара, как оказалось, ужасно проголодались. Так как мясо в
лагере кончилось, они до отвала наелись фруктами. Затем, пока Барбара
рассказывала о том, что с ними произошло, Авери отправился собирать крабов
на обед (быстрее и проще всего). Ну, а потом, приготовив и с наслаждением
умяв сочное крабовое мясо, они позволили себе по стаканчику виски. Его
оставалось не так уж и много, а тут еще Том в их отсутствие расправился с
парой бутылок - как он объяснил, в "чисто медицинских целях".
Но Барбара больше не нуждалась в виски для опоры. Теперь у нее
появилось нечто получше.
Мэри на удивление точно выразила обуревавшие их всех чувства, когда
(не только под влиянием второго стаканчика) провозгласила тост:
- За нас четверых и за любовь, у которой четыре корня.
Авери этот тост показался необыкновенно глубоким. Действительно, он
не мог любить, Мэри или Тома так же, как любил Барбару, и тем не менее, он
их любил. В этом не было ни малейшего сомнения. Они стали его друзьями,
его семьей. Они принадлежали ему. Без них, он это чувствовал всеми порами
своего тела, он не был бы человеком в полном смысле этого слова. И он с
радостью признавал эту свою зависимость от них, высоко поднимая бокал.
Вечером Авери отправился на охоту, чтобы пополнить запасы мяса. Хотя
он никому ничего не говорил и хотя он все еще не мог окончательно придти в
себя от радостного изумления, что ему и впрямь удалось благополучно
доставить Барбару в лагерь, он не сомневался, что история с золотыми
людьми на этом не закончится. Да, им здорово досталось, и один, точнее
одна из них погибла, или, во всяком случае, была тяжело ранена. Однако,
как Авери казалось, золотые люди вряд ли смирятся с существующим
положением дел. Заносчивые и самонадеянные, они упивались своей физической
силой и свысока смотрели на тех, кого считали низшими существами. От того,
что произошло этой ночью, они пострадали не только физически, но и
морально. Теперь они наверняка захотят расквитаться. Для них это будет
выглядеть как всего, лишь второй раунд своего рода спортивного состязания,
проиграть в котором они просто-напросто не могут. Иначе они потеряют
уважение к себе.
По дороге к колонии кроликоподобных Авери только об этом и думал.
Добыв четырех зверьков (это больше напоминало казнь, чем охоту), он
направился обратно в лагерь. Он шел совсем не так, как раньше - упругий
шаг уверенного в себе человека. Он крался, словно каждую секунду ожидая
нападения. Ему было страшно, и Авери понимал, что для этого страха у него
есть все основания. Пока существует напряженность, пока они либо не
заключат мир с золотыми людьми, либо не разобьют их наголову, обитателям
Лагеря Два придется привыкать к тому, что они живут в условиях
непрекращающейся войны. Дважды Авери, возвращаясь по своим следам,
устраивал засаду тем, кто мог бы за ним следить. Но так никого и не
увидел. Никого, только его собственные страхи.
Тем вечером, после ужина, когда они все четверо блаженно развалились
вокруг костра, Том поднял тему золотых людей и того, что те могут сделать.
- Если вас интересует мое мнение, - заявил он, - то я уверен, что эти
любители швыряться копьями готовятся отплатить нам сторицей за все "зло",
что мы им причинили... Хочется надеяться, что к тому времени, как они
созреют, я успею встать на ноги.
- Пару дней, возможно, они будут зализывать раны, - предположил
Авери, но, честно говоря, сам он в это ни чуточки не верил. Просто ему не
хотелось пугать своих друзей.
- Есть только одно утешение, - заметила Мэри. - Взять наш лагерь
штурмом им будет не так-то легко.
- Пусть только попробуют, - яростно воскликнула Барбара. - С каким
удовольствием я уроню пару-тройку увесистых булыжников на головы этих
самонадеянных дикарей!
- Будем надеяться, что возможность осуществить это представится тебе
не раньше, чем... - Авери замялся, - не раньше, чем мы как следует
отдохнем.
(Ему очень хотелось сказать: "Не раньше, чем Том выздоровеет, и
вырастут наши дети, и все мы умрем от старости" - но он не решился).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66