– Я не знала, какое блюдо приготовить, и решила, что спагетти – это беспроигрышный вариант, – сказала она; Витторио достал из бара бутылку «Кьянти» и принялся откупоривать ее. Он сделал это настолько непринужденно, словно они давние знакомые, даже близкие люди, живущие вместе и прекрасно чувствующие себя в обществе друг друга. Лили же держалась совсем иначе. Она внутренне была напряжена, накрывая на стол, но совсем не оттого, что боялась упасть в его глазах, проявив беспомощность в кулинарных делах.
– Мое любимое блюдо. Впрочем, все, что вы ни приготовите, станет моим любимым блюдом.
Лили улыбнулась:
– Не надо иронизировать.
– Неужели я иронизирую?
– Конечно, и вы это знаете.
– Вы хорошо меня изучили, – сказал он, улыбнувшись; Лили, однако, не была в этом уверена. Многие вопросы так и оставались без ответа, и Витторио казался ей почти таким же загадочным, как и тогда, когда они только что познакомились. Наверняка она знала только одно: у Витторио была жена, которую он очень любил, и он до сих пор не смог оправиться после ее смерти.
– Извините, что не могу предложить вам что-нибудь поинтереснее, чем спагетти, но вы застали меня врасплох, неожиданно решив пригласить себя ко мне на ужин.
– А если бы я сам себя не пригласил, вы бы позвали меня?
– Нет.
– Однако вы приняли мое приглашение на обед.
– Карло расстроился бы, если бы я отказалась.
Но девушка сказала не всю правду: ей самой очень хотелось увидеть, как он живет.
– Он обиделся, что я не разрешил ему прийти сегодня со мной.
– Вам надо было привести его, – заметила Лили; Витторио ни слова не сказал в ответ на ее замечание, и по его глазам она поняла почему.
– Тогда вы почувствовали бы себя в безопасности, правда? – спросил он немного севшим голосом, когда их взгляды встретились. Лили нечего было ответить. Она сама толком не понимала, чего ждала от этого вечера. Девушка смотрела, как он подносит бокал к губам, слушала его слова, проникавшие ей в сердце и смущавшие душу; они переполняли ее смятением и беспокойством. Лили почувствовала, что вино ударило ей в голову, хотя она едва успела пригубить свой бокал. Вино, закуска, вечерняя жара, сумерки создавали атмосферу интимной близости; в их душах поднималось чувство влечения друг к другу.
Лили прикусила губу и подняла подрагивающей рукой бокал; Витторио вызвал в ней волну желания, и она старалась подавить в себе это чувство. Ни к одному мужчине прежде она не испытывала ничего подобного. Но одного желания недостаточно: влечение должно подогреваться любовью, но Лили уже не отдавала себе отчета в испытываемых ей эмоциях.
Она выпила еще немного вина, и это придало ей решимости.
– Я не собираюсь спать с вами, Витторио, – тихо произнесла девушка.
Витторио внимательно посмотрел на нее и сказал:
– Мне не кажется ваше решение окончательным.
Набравшись храбрости, она взглянула на него и честно ответила:
– Вы правы.
Он удивленно поднял брови, и она улыбнулась.
– Что может быть прекраснее, чем забыться и отдаться во власть этой ночи, вина и ласк, – прошептала она, – но всегда наступает завтра.
– А что случится завтра, если сегодня мы будем принадлежать друг другу?
– Очень многое, – ответила она. – Не сомневаюсь, что в постели вы будете страстным любовником, но я не могу забыть, с какой враждебностью вы встретили меня, когда я приехала. Теперь ваше отношение ко мне резко изменилось. Настолько резко, что в вашу искренность трудно поверить.
– Вы считаете, что во мне говорит лишь похоть? – мрачно спросил Витторио, и было заметно, как на его скулах заиграли желваки.
Лили пожала плечами и откинулась на спинку стула.
– Других мотивов вашего поведения не вижу.
Неожиданно она подумала, что его влечет к ней еще и потому, что она, как и его жена, англичанка, и этим напоминает ему покойную. У девушки сразу испортилось настроение, и она твердо решила, что сегодня Витторио не удастся добиться своего.
– Видимо, я ошибся в ваших чувствах: они совсем не глубоки.
– Сейчас они и не могут быть другими, – заметила Лили. – Да и ваши тоже. Мы совсем не знаем друг друга.
– А разве существует лучший способ узнать друг друга, кроме физической близости?
Лили улыбнулась и отпила вина.
– Вы, как я вижу, истинный сын своей страны. У нас, в Англии, принято иначе. Сначала мы знакомимся, потом влюбляемся, и уж после этого происходит все остальное.
– Это звучит как-то очень скучно. – Витторио уже улыбался, и Лили почувствовала, что можно расслабиться, поскольку разговор шел в полушутливой форме. – Тут вам ни трепета, ни жара, ни огня в чреслах, – продолжал он.
Лили не могла удержаться от смеха.
– Значит, по-вашему, чужой человек в постели возбуждает больше, чем тот, кого вы успели узнать и полюбить?
– Думаю, что и то и другое можно совместить.
– Вы слишком неразборчивы.
– Я не то имел в виду. Мои отношения с женой развивались по упомянутой вами схеме, но постель оказалась полным разочарованием. Жена не воспламеняла меня…
– Мне неинтересно и неприятно слушать вас, – сказала Лили. Она ощущала какую-то неловкость, когда он вспоминал о жене, а это интимное признание совершенно шокировало ее.
Витторио налил вина в свой опустевший стакан и прямо спросил:
– Вы что, смутились, представив, как я занимался любовью с моей женой?
Ее щеки вспыхнули, потому что он попал в самую точку: она действительно смутилась, но не от скромности, а от ревности. И именно ревность настроила ее против Кристины. Это открытие было настолько неожиданным для нее самой, что она залпом выпила почти полный бокал вина.
– Мне непонятно многое в ваших отношениях с покойной женой, – сказала она наконец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43