В течение одного года - третий побег!
На этот раз Джека нашли на берегу, в грязной таверне. Как с ухмылкой было доложено Атаману пиратов, он мыл посуду и чистил гнилой картофель. Хозяин таверны тут же получил по заслугам, таверна сожжена, а сын Рыжебородого Джона теперь стоял перед ним, как загнанный в угол зверек.
Для своих двенадцати лет он выглядел хилым и щуплым, лет на девять, не больше.
Кожей ощущая отцовскую ненависть, будто обволакивающую его, втянув голову в щуплые плечи и опустив глаза в грязный дощатый пол, мальчишка не ждал для себя ничего хорошего. Перед глазами Джека до сих пор стояла жуткая картина: распростертое на земле тело хозяина таверны с полотенцем в одной руке и осколком разбитой тарелки - в другой.
- Ну, что, Огрызок, - обратился к нему Джон после долгого молчания, придет ли когда-нибудь конец твоим дурацким выходкам?!
Джек нервно покусывал губы.
- Я хочу учиться, - тихо ответил он.
- Что-что?!.. - расхохотался Рыжебородый атаман. - Повтори-ка ещё раз.
- Я вырос, отец, - твердо произнес Джек. - На берегу есть джентельмены чуть постарше меня, которые уже давно учатся... У них хорошие манеры и много денег в карманах.
Джон внимательно поглядел на сына и, пододвинув табурет, уселся напротив.
- Денег, говоришь?.. Верное наблюдение!! Но ты будешь иметь их куда больше, если научишься моему ремеслу. Тогда уж тебя непременно назовут "джентельменом удачи"! - Он расхохотался, потом закашлялся и кашлял до тех пор, покуда не закурил трубку: - Ученье на моем корабле не стоит ни гроша, мало того - за полученые уроки ты будешь иметь свою долю! А там, - он кивнул в окно каюты, - тебе придется платить за все самому! Например, чтобы снять комнату или выпить кружку пива.
- Я заработаю, - поднял глаза на отца Джек.
- Да ну?! - с любопытством усмехнулся тот. - И как же, позвольте узнать?
- Как все, - ответил сын. - Своим трудом.
- Браво! - захлопал огромными ручищами Джон, а глаза его вспыхнули злым блеском. - Зарабатывать, прислуживая в вонючих тавернах! Врешь!!! Чтобы мой сын!.. сын Рыжебородого Джона!.. стал чьим-то холуем?!..
Он с размаху ударил мальчишку по щеке.
Джек упал на пол, но тут же поднялся, ибо знал, что лежащий - вызовет у отца ещё большее раздражение.
- С этой минуты я сам буду следить за тобой! - проскрипел зубами рыжебородый Атаман. - А во время стоянок в портах ты будешь сидеть запертым в трюме! Хватит делать из меня посмешище! Ишь, герой выискался! - Он налил полный стакан рома, залпом его выпил, отдышался и, пуская дым под низкий потолок каюты, добавил: - Будут тебе и подвиги, и слава!
Он вгляделся в непримиримые глаза сына, потом вдруг уронил голову на грудь и прослезился:
- Если бы ты знал, Огрызок, как я одинок!.. Как трудно мне среди этих скотов, которые пока ещё боятся меня! Каждую ночь я жду своей смерти. Не от Закона, не от врагов - от них!.. - Он с ненавистью ткнул пальцем куда-то в стену. - Все хотят занять мое место. Но я держу его для тебя. А их - в упряжке! Пока держу... Хотя силы, сынок, уже не те... Вот почему я хотел видеть тебя на атаманском мостике, чтобы самому уйти на отдых и покой. - Он налил ещё стакан и криво усмехнулся.
Джек с волнением слушал отца. Признанье Рыжебородого Джона прозвучало для него громом средь ясного неба. Как?! Его отец, которого боялись все на свете - трясется сам?!..
Нет-нет! Словам бы он не поверил, ибо знал их цену, но Джек впервые увидел слезы на обветренном, суровом, всегда пугавшем его лице. Взяв отца за руку, он тихо сказал:
- Я постараюсь быть рядом, отец... Но если ты ввяжешься в неправедный бой, снова сбегу! И тогда уже насовсем!.. - Он легонько смахнул со щек Рыжебородого Джона соленые, как брызги моря, капли и добавил: - Убивать это же смертный грех...
Джон мрачно насупился и резко оттолкнул сына.
- Ступай. Позови боцмана!..
Джек пулей вылетел на палубу и тут же за дверью нос к носу столкнулся с Одноруким Диком.
Тот отпрянул в сторону.
- Вас хочет видеть отец...
Джек уже точно знал, что Боцман все подслушал.
Ах, если бы Джек тогда поступил так же, как и Боцман - может быть, судьба его была бы совсем иной. Но он не любил подслушивать, а все, о чем говорили в то утро Дик и Атаман, - узнал много позже...
Однорукий Дик с хитрой улыбкой поклонился мальчику и тенью проскользнул в каюту. Джон притворно удивился:
- Так ты уже здесь?!..
Дик кисло улыбнулся: эта шутка была с бородой - подлиннее, чем у Джона.
- Садись!
Дик послушно сел.
- Все слышал?! - спросил Атаман.
Дик обиженно поднял брови.
- Было бы хорошо, если бы мне не пришлось повторяться, - хмуро пояснил Джон.
- В таком случае - да, сэр! - честно признался Однорукий Дик.
- Отлично! - сказал Атаман и налил два стакана рома. - Что же тогда прикажешь делать с Огрызком?
Дик отпил глоток, от которого его передернуло, и ответил:
- Я возьмусь за его ученье. Только вам, Атаман, придется раскошелиться.
- Мне?! - угрожающе воскликнул Рыжебородый Джон.
- Для успеха дела, сэр! - пояснил Однорукий.
Джон поставил стакан и с любопытством уставился на Боцмана:
- Ну-ка, ну-ка!..
- Соврет - пенни. Схитрит - шиллинг. Пальнет по чайке - фунт! А уж если по человеку - соверен, не меньше!..
Ни даль надежд, ни бред любви, - нас деньги делают людьми.
Вот тогда-то и наступит час, когда он всем покажет свои крепкие клыки! А пока - мой вам совет: не скупитесь, сэр!
И тут же ловко поймал единственной рукой звонкий мешочек, брошенный атаманом...
- Запомни, Дик: с минуты этой ты отвечаешь за него. Учи жестокости его и поощряй за зло - монетой.
Глава восьмая.
ТРЕВОЖНОЕ РОЖДЕСТВО
Наступила зима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23