Внизу был город, а на город падал дождь. Воробей уже открыла глаза. Эта сидела теперь рядом с ней. Краем глаза воробей видела, что она тоже мокрая, и волосы у нее на голове торчали ежиком.
Так они просидели молча не знаю сколько времени, и дождь падал на них обеих.
- ...Ну ладно, - наконец сказала эта и встала. - Скучно здесь. Я, кажется, уже передумала жить на крыше.
Шаги зашлепали к двери, ведущей на чердак. Возле двери они остановились.
- Покедова! - Шаги слезли по лесенке и слышались еще на чердаке, а потом совсем пропали.
Остался большой дождь над большим городом и над маленьким мокрым воробьем на краю большой крыши.
То есть можно сказать, что все вернулось обратно, на эти самые круги, про которые было написано в той книге.
6. БЕСПРИЗОРНИЦА ЮНА И ПЛОХАЯ КОМПАНИЯ.
А мы вернемся к нашей глупой беспризорнице и узнаем, что же случилось после того, как она села не на свое место.
Может быть, раздался гром и сверкнула молния, и трон вместе с Юной провалился глубоко под землю?
Хуже, гораздо хуже!
Не случилось ровно ничего.
Ничего не случалось полчаса, или немножко больше, - после чего Юна вскочила. Хорошо, что было темно, - а так бы все увидели, как горят ее уши. Она крикнула:
- Вруны! Козлы!..
И выскочила из замка - как из пулемета! - трах-тах-тах! - прохлопала всеми дверьми, пролетела через черный-черный лес, протряслась в последней электричке, и только в городе перевела дыхание, и долго кружила у вокзала, яростно топая по раскисшему снегу.
Беспризорницы не плачут - не дождетесь! Метко плюнув на фуражку толстому вокзальному полицейскому, Юна немного утешилась и вернулась домой. Отныне и навсегда Юна была одна, с дурацким домом в дурацком лесу было покончено навеки, пусть они там живут как хотят, пусть играют в свои дурацкие игры, уезжают в свои дурацкие путешествия и называют эту предательницу хоть королевой, хоть птицей соловей - ее, Юну, это больше не касается.
Они еще узнают, кого они потеряли. Они еще придут, и станут проситься. А она, Юна, будет жить весело. Еще в сто раз веселее. В сто миллионов раз! И потом, когда они придут, и будут плакать и умолять... То она, Юна, будет жевать жевачку. И вежливо ответит, - еще вежливее, чем их дурацкий Юрис:
- Пардон, мадам! С девчонками я больше не связываюсь.
Итак, с замком было покончено; и если кто был этому ужасно рад, то это, конечно, мама. Хитрая мама сразу обо всем догадалась и ехидно спросила: "А как же печка и люди?" - и Юна яростно промычала что-то, потому что рот у нее был занят котлетами. Но маме этого показалось мало, и она сразу же стала приставать к Юне, чтобы она сходила в школу, потому что приходили какие-то дядьки, ругали маму, что она не знает, где Юна, и грозились, что если Юна будет и дальше пропадать, то они отберут ее у мамы и отправят куда-то. Юна сказала маме на это:
- Пусть сначала поймают! - лысые дураки, они думали, что у Юны в городе больше не будет дела, как только ходить в их несчастную школу, сидеть день за днем вместе с этими примерными мальчиками и девочками, которые только и знают, что скучать, и не имеют ни о чем никакого понятия! Но тут мама начала кричать на Юну, и Юна начала, кричать на маму, а потом заперлась в своей комнате, заткнула уши и бубнила: "Ничего не слышу, ничего не слышу", - а потом они помирились, и Юна с большой неохотой пообещала маме, что пойдет в школу, и мама поцеловала Юну, хотя Юна отчаянно оборонялась - вот еще!.. Но обещание она выполнила и сходила в школу - целых два раза. Сидела одна за последней партой, рисовала в тетрадках королеву Санту с рогами и бородой и самолеты, которые бомбили дом в лесу, а на переменах ходила руки в брюки - не обращая никакого внимания на девчонок, что шушукались кучками за ее спиной, и на затаенно-завистливые взгляды мальчишек. Но на второй раз Юну вызвали с уроков к директрисе, которая сказала про ее штаны:
- Чтоб больше в таком виде в школу не появлялась!
И Юна ответила:
- Очень надо!
Ведь в городе была весна, самая настоящая, а не какая-нибудь там незаконная, ручьи неслись во всю прыть. Нельзя было терять времени, и перво-наперво Юна придумала, что можно жить крыше - это вам не несчастный дом в лесу! Можно сидеть на краю, болтать ногами и плевать на всех!.. Но, взобравшись на крышу самого высокого дома, Юна обнаружила, что ее опередили, и ей сразу расхотелось. Если бы это был еще какой-нибудь беспризорник, - мог, в конце концов, в этом городе найтись еще хотя бы один беспризорник?.. Нет, это была опять какая-то девчонка.
Ну ладно, тогда держитесь.
После двух вечеров, которые Юна провела, запершись в своей комнате, она вышла на улицу, и в одном кармане у нее перекатывались тяжелые металлические шарики от подшипников, а в другом... По четырнадцать резинок-"модэлок" с каждой стороны, прочная кожаная пятка посередине, а все вместе - новенькая боевая рогатка! И ночь, и пустой проспект, и светофор на перекрестке, и холодок в животе, и сжатые зубы, - не ждите пощады, у беспризорницы Юны не дрогнет рука, раз вы так, то она выходит на войну, одна - против всех! Она останавливается, оглядывается; она выбирает шарик, подбрасывает его на ладони; прищурив глаз, она оттягивает пятку, и
ТРАХ, ДЗЫНЬ!!!
- бьет без промаха!..
Трах, дзынь! Война всем, кто хочет жить спокойно! Трах! - всем, кто не принимает беспризорниц всерьез! Дзынь! - всем, кто думает, что она так просто, они еще услышат, качаясь на своих табуретках! Порядок? Будет вам завтра порядок, - трах, дзынь!.. трах, дзынь!
На шестом по счету светофоре сзади раздалась пронзительная трель полицейского свистка.
Никогда ноги не подводили Юну. Она рванула с места так, как будто собиралась выиграть мировой чемпионат по бегу с препятствиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28