От них до столицы было всего несколько часов ходьбы.
И вот наш пастушок сидит в кабинете Бородавки и рассказывает о встрече с Фринтой.
- Значит, ты видел мою дочурку?
На глазах у первого министра показались слезы.
- Она велела передать вам привет.
- Бедняжка, наверное, изменилась, похудела.
- До этой встречи я не знал Фринту, так что мне трудно судить. Но, видно, она всё же похудела - личико у неё крохотное, один нос торчит.
- Кретин, нос - это наша семейная гордость, - обозлился Бородавка.
Саламура смешался, понял, что попал впросак.
- Значит... ты говоришь... Фринта не забыла меня? - продолжал расспрашивать первый министр.
- Она только о вас и говорила. Сказала, что лучше и добрее нет на свете человека.
- Продолжай. Что ещё сказала Фринта?
- Сказала, что вы будете рады слышать о ней.
- А ещё что?
- "У моего отца, говорит, такое доброе сердце..."
- Ты что-то мнёшься, продолжай.
- "...и он наградит тебя..." - выпалил наконец Саламура.
Первый министр, известный всему миру скряга, недовольно нахмурил брови, скосил глаза в сторону несгораемого шкафа и чихнул.
У Саламуры сердце упало. Можно было подумать, что кто-то незаметно подкрался к пастушку и выстрелил из ружья у самого его уха.
- Так и сказала... наградит?
- Именно так. Но мне не нужно никакого вознаграждения. Я благодарен судьбе и за то, что нашёл наконец страну Сноготок.
- А зачем тебе так уж надо было сюда попасть?
- Видите ли... мне сказали, что моя подружка находится у вас.
- Кто она?
- Может, вы слыхали о ней, господин министр, и поможете мне...
- Попробую, но кто она?
- Байя, пастушка светлячков.
- Что ты сказал?! - подскочил Бородавка. У Саламуры от страха пересохло в горле. Он не мог понять, отчего вдруг так подбросило в кресле первого министра.
- Зачем ты ищешь Байю? - угрожающе засопел Бородавка.
- Господин... Байю похитили... А я обещал ей показать восход солнца... Вот и пришёл сюда, чтобы забрать пастушку и вернуть её светлячкам. А там и восход ей покажу...
- Так, так, понятно! Значит, ты решил показать ей восход солнца? - Первый министр криво усмехнулся и вдруг ударил кулаком по столу. - Я... я покажу вам обоим... Не будь этой мерзкой девчонки, моя Фринта стала бы королевой... Боже, до чего я дожил, моя дочка замужем за сыном тестодела! Тьфу! Говоришь, Фринта обещала тебе награду, что ж, ты её получишь. Уж я тебя одарю! Зуботычина! завопил первый министр.
Дверь распахнулась. В кабинет вкатилось нечто круглое, как арбуз. Это был Зуботычина - личный телохранитель Бородавки. Самый сильный человек в государстве Сноготок. Его боялись все.
- Арестовать! - крикнул первый министр, указывая на Саламуру. - За преступление против государства.
Зуботычина исподлобья взглянул на бедного пастуха, облизнулся, почесал лысую голову и покатился на Саламуру. Зуботычина избивает болельщиков футбола.
Кто знает, как повернулось бы колесо судьбы Саламуры, если бы не шум, неожиданно ворвавшийся в кабинет с улицы.
Бородавка и его телохранитель бросились к окну. Сначала первый министр, за ним Зуботычина.
Под окном стояла огромная толпа. Демонстранты что-то выкрикивали.
Первый министр закрыл руками уши.
Кузнец успокоил возбуждённых болельщиков.
- Достойнейший из министров, - обратился он к Бородавке. - Просвещённейший и мудрейший. Смилуйся и освободи вашего знаменитого футболиста Подножку.
- Нет и нет, - отрезал первый министр. Толпа вновь загомонила.
- Простите его.
- Умоляем вас.
- Он больше не будет.
- Подножка подлец и упрямец! - крикнул Бородавка. - Я предложил ему место тюремного надзирателя, а он отказался. Ни за что не прощу.
- Вы должны простить его.
- Сжальтесь над нами.
- Без футбола мы и жизни не рады.
- Не уйдём отсюда! Бородавка побагровел:
- На что это похоже, Зуботычина?! Бунт?!
Телохранитель с готовностью уставился на первого министра.
- А ну, разгони этих бунтарей! - приказал Бородавка. Тучный телохранитель с удивительной лёгкостью побежал по лестнице. Скорее, он не побежал, а покатился.
Первый министр захлопнул окно и последовал за ним.
А Саламура?
И первый министр, и Зуботычина забыли о нём. Бородавка, надо сказать, в последнее время стал очень забывчивым. Придворные даже посмеивались: мол, у старика склероз и он плохо кончит.
Пастушок открыл створку окна и выглянул на улицу. Болельщики, решив, что это первый министр, зашумели.
Вдруг вся толпа попятилась назад. Саламура высунулся в окно. Из парадного подъезда вихрем вылетел на бунтарей Зуботычина.
- Не бойтесь, братья! - крикнул кузнец. - Он один, а нас много.
Личный телохранитель первого министра заработал кулаками. И как! Одним ударом троих сбивал с ног. Многие тут же оказались на земле. Колонна дрогнула, некоторые болельщики показали спины.
- Куда вы, братья! - кричал кузнец.
Телохранитель всё яростней молотил болельщиков кулаками.
Первый министр стоял у дверей подъезда и потирал от удовольствия руки.
Зуботычина, набычив голову, врезался в самую гущу толпы. Опьянённый успехом и сознанием, что за ним наблюдает сам первый министр, он уже никого и ничего не видел: размахивал руками во всех направлениях.
Болельщики не выдержали такого натиска и пустились наутёк. Зуботычина замахнулся ещё, но под рукой уже никого не оказалось. Слышно было только, как просвистел кулак. А Зуботычина по инерции упал на мостовую.
Саламура чуть не умер от смеха. "Да этот пузырь совсем не умеет боксировать", - подумал он, вспоминая уроки господина Бей-Нежалей.
Спрятавшиеся за деревья болельщики подбежали к телохранителю. Но тот, будто только того и ждал, вскочил, подхватил с десяток храбрецов и бросил их к ногам первого министра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36