Новый хомяк жил в аквариуме и что-то там такое думал о своей хомячьей жизни, но что, я не знала и даже уже не очень интересовалась, потому что я была большая, и мне было не до него. Я днём училась в институте, а ночью работала в интернате - ночной няней. Без права сна. То есть надо было сидеть и смотреть, что в корпусе происходит. Но поскольку утром мне нужно было ехать учиться, я всё-таки дремала в коридоре, но от каждого звука вскакивала и бежала выяснять, что случилось. То мальчишки из восьмого класса в столовую собрались за хлебом - проголодались (а ночью как раз машина свежий хлеб привозит), то малыши в туалет бегают. Но, в общем, всё без происшествий. Раз, правда, было: у одной девчонки из пятого класса живот болел сильно, я бегала скорую вызывала. Оказалось, аппендицит. Её в больницу увезли. А в остальном всё нормально было. Дежурила себе потихоньку, только спать нормально разучилась. Если шорох какой-то - сразу бегу смотреть. Так вот, однажды сплю я себе дома (я не каждую ночь дежурила, а через одну), слышу: на кухне что-то звякает. Звякает и звякает. Я спать от этого звука не смогла: встала и пошла узнавать, кто это там звякает. Прихожу, зажигаю свет, а это - хомяк! Наступает лапой в стеклянную розетку для воды, а потом отпускает. Розетка - звяк! А ему, видно, звук нравится, он опять наступает, опять отпускает. Розетка - звяк, звяк! Так он и развлекается всю ночь!
А однажды ко мне в гости мои бывшие ученики пришли: Вася и Андрей. Я у них раньше уроки русского и литературы вела. Ещё когда на втором курсе училась. А в интернате я уже потом работала. Так вот, пришли мальчишки, взяли хомячка погладить, а хомяк взял и Андрею джинсы описил.
А через два дня хомяк умер почему-то. Наверное, от стыда.
Похоронили его в лесу. Потом у нас был ещё один хомяк, Оля его воспитывала. Потом он тоже умер - от старости, и его тоже похоронили в лесу. Оля хотела ещё хомяка, но папа сказал: - Хватит. Я у ваших хомяков всё время могильщиком работаю. Лучше кого-нибудь другого заведём. Кто живёт подольше.
Больше хомяков у нас не было.
Лиска
Лиска - потому что на лису похожа.
Это была дворняжка, рыженькая, небольшая, с острым носиком и хитрющая. Её мой братец Мишка с улицы приволок, с помойки какой-то. Мама её в дом пускать не хотела. А Мишка сел в коридоре на санки, обнял собаку и говорит: "Я без неё домой не пойду". И маме жалко стало. То ли Мишку, то ли собаку. И она пустила. Обоих. Это потому, что папа тогда в больнице лежал. Если б папа был дома, Лиску бы не взяли, он бы не разрешил, наверное. А так Мишка сказал, что мы его потом уговорим. Так и получилось.
Лиску пустили только в прихожую. - Вот ещё, - сказала мама, - чтобы какую-то помоечную дворнягу в комнаты пускать! У нас вообще никогда ни собак, ни кошек не было. Бабушка считала, что это негигиенично.
Но Лиска мамино благородство оценила: что её вообще пустили, с мороза, в дом взяли, кормят ещё. Она сидела и всем своим видом говорила: - Спасибо! Спасибо! Спасибо! И вам тоже спасибо! И вам, добрый человек! И вам! Я всё понимаю, место моё здесь. Я здесь и посижу, в уголочке. Мне тут вполне нормально. Я много места не займу, не тревожьтесь. Спасибо! Спасибо!
Поселилась она под стулом, возле входной двери. Если было холодно под стулом, залезала на стул.
Дети стали приносить ей из школы котлеты: если в столовой кто-то не доел.
Вот сестра Оля принесла ей котлету и торжественно собачку покормила. Собака смолотила, будто не ела никогда и ничего в этой жизни. - Я Лиске котлету принесла! - гордо сказала Оля. - Она у меня только что шесть штук съела! - сообщил Мишка.
После этого Лиска лежала на боку. Надутое сытое брюшко переваривало котлеты. Кажется, псина объелась, но не жалела об этом.
Когда мы ужинали на кухне, Лиска лежала в коридорчике. Она знала, что на кухню ей нельзя. Удивительно понятливая всё-таки собака, даром что с помойки! Так вот, на кухню нельзя, но очень хочется. И она стала потихоньку подползать к нам. По сантиметрику, по капелюшечке. Продвинется и лежит, думает, что мы не замечаем. Мы молчим, хихикаем между собой, переглядываемся. Лиска ещё подползёт. Вот продвинется на полметра, но тут мама ей строго так скажет: - Это что ещё такое?!
И Лиска - раз-раз - отползёт назад, в коридорчик. А потом снова по сантиметру, по крошечке к нам подбирается.
Мама опять: - Эт-то что такое?!
И снова Лиска послушно-виновато уходит в коридор. Словом, мы её не баловали, и она слушалась.
Но однажды она проштрафилась. Случилось это так. Оля купила десяток яиц. А было как раз время, когда с продуктами были перебои. То есть купить какую-нибудь еду было трудно и дорого. Оля большую очередь отстояла, чтобы эти десять яиц купить. Нас в семье пять человек. Каждому - по два. Положили эти яйца в тазик под буфетом.
И вот слышит Оля, как Лиска что-то грызёт. Хотела посмотреть, что именно, но в этот момент позвонила соседка снизу и сказала, что брат наш Миша у дочки её, Марины, в гостях, и что ему там стало плохо: живот у него болит. Они стали в "Скорую" звонить, а там говорят: - Мальчик тучный? Тучный! Тучный!
(Мишка и правда в детстве толстый был.)
- Так это он обожрался чего-то! - на "Скорой" объясняют. - Мы к вам не поедем!
- Как это не поедете?! - возмутилась Маринина мама. - Тут ребёнку плохо! А вы не поедете! Я на вас жаловаться буду! - Ладно, приедем! неохотно согласились на "Скорой".
После этого Маринина мама позвонила нам и вызвала Олю. Оля ушла, а собака осталась что-то грызть. А грызла она... Те самые яйца! Она потихоньку пробиралась на кухню, брала в зубы яйцо и на цыпочках возвращалась в коридор, на своё место, под стул. Там, в темноте, она разгрызала скорлупу и выпивала яйцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13