- А за то, что продал меня, отомщу.
Вася покачал головой.
- Дождешься, выгонят тебя из училища.
- Ой, ой, - с деланым испугом завопил Костя. - Пропаду я без училища! Да я хоть сейчас... - Костя присвистнул, - на поезд - да поминай, как звали!
Глава двадцатая
"КАК БУДТО Я ХУЖЕ ВСЕХ"
- Да не так, тяни в себя... затягивайся, не бойся... В себя, в себя...
Два друга сидят на мягких листьях, поджав под себя ноги в укромном уголке школьного сада. Иногда они воровато оглядываются. Юра держит двумя вытянутыми пальцами дымящуюся папиросу. Рука его дрожит, глаза постепенно влажнеют. Он кашляет, смешно и беспомощно вытягивает шею, жалобно смотрит на Костю.
- Меня тошнит... Голова кружится...
- Еще разок... Так и за год не научишься.
Юра отчаянно морщится, с отвращением косится то на папироску, то на Костю, подносит к вытянутым вздрагивающим пухлым губам папиросу и вдруг откидывает ее. Из груди вырывается кашель. Слезинки торопливо, словно стыдясь, сбегают по щекам.
- Перерыв сделаем, отдохни пока.
Костя ложится спиной на чуть влажные листья, с удовольствием затягивается, выпускает колечки дыма; они поднимаются вверх, медленно расползаются.
- Едешь в поезде и покуриваешь, покуриваешь... Иначе пропадешь от скуки.
- Давно научился?
- С малых лет.
- А зачем все-таки люди курят? Я вот, например, нисколько не хочу курить.
- Чудак, привыкнешь.
- А зачем привыкать?
- Научишься - узнаешь.
Костя щелчком отбрасывает папиросу, переворачивается на живот.
- Бежать надо, Юрка. И чего ты не видел здесь?
- Я согласен, я давно хочу...
- Уедем на Черное море! Не хочу я клапаны изучать.
- Лучше в горы! Там приключения всякие...
- Эх, ты! А на море нет приключений? Утонуть можно. Шторм как закатит на двадцать баллов...
- Сказанул! Самое большее бывает тайфун в тринадцать баллов.
- Не придирайся, я к примеру. Красивее моря ничего нет. А на лето поедем в горы. Ладно?
- Ладно, - быстро соглашается Юрка.
- Надо бежать сейчас, - соображает Костя, - потому что через час начнется групповое собрание. Опять жевать мою фамилию начнут. - Костя встает. - Решено - сделано!
- С ума ты сошел, что ли? Надо маршрут обдумать. - Юра вынимает из кармана сложенную вчетверо карту. - Изучим маршрут. Садись.
Костя смеется.
- Чего изучать-то? Поезд довезет.
- Думаешь, Миклухо-Маклай или Пржевальский глупее тебя были? Однако без карты и компаса они никуда не ездили.
- Дурак твой Маклай! Поезд куда хочешь довезет.
- Он в Новую Гвинею ездил.
- Где это Гвинея, зачем он туда убегал?
Юра безнадежно вздыхает. Плохо человеку, если он совсем не читает книг. И все-таки с Костей ехать веселее. Только не сегодня и не завтра. Надо поговорить с Олей. Почему она перестала заниматься с ним? Хочет, чтобы он учился самостоятельно? Оля не понимает, что ему с ней легко домашние задания выполнять и учиться... Надо было все сказать ей, когда были вдвоем в кино. Она ведь ни за что не догадается, что он ее любит. Если Оля не станет с ним готовить уроки, тогда прости-прощай... Узнает, какой он, Юрка.
- Ты смотри, не выступай против меня, без тебя найдутся, - перебивает Костя мысли Юрки.
Да, Юра совсем забыл про собрание. Юра вообще никого не любит обижать. Он может даже похвалить, если Костя захочет.
- Хвалить не надо, не поверят тебе. Не вмешивайся, сиди и молчи, как рыба. А с побегом, действительно, придется обождать, - решает Костя. Надо получше приготовиться, выждать удобный момент.
На собрание Ярков явился, когда все уже собрались. Вошел он с привычной независимой усмешечкой. Хотел сесть на заднюю парту, но Оля указала на первую.
- Поближе садись, - сказала она официальным тоном.
Иван Сергеевич несколько раз выглядывал в окно: не идет ли Галина Афанасьевна? Но вместо замполита пришла вдруг тетя Ксения. Она уселась на задней скамейке рядом с Полевым, сложила на парте свои морщинистые загорелые руки и сказала:
- Можно мне, товарищи, так сказать, вне очереди? Я коротко.
- Выступайте, тетя Ксения, - наперебой закричали воспитанники.
Тетя Ксения встала, прошла за учительский стол. Словно разыскивая кого-то, внимательно оглядела учащихся.
- Труд надо уважать, - строго начала она. - Будь то труд уборщицы или инженера, кастелянши или токаря. Это вы не раз слышали. Мне стыдно об этом вам напоминать, честное слово, стыдно! А приходится... Ведь рядом урна, ну брось папироску туда. Так нет же, закидывают окурки под кровать, под тумбочку или растопчут на полу. - Тетя Ксения шумно вздохнула и повернулась к Яркову. - Рядом стул, а он сидит или, еще хуже, лежит в одежде на кровати, да еще книжечку в руках держит. Книгу читает культурным хочет быть, а на постель одевши валится. Говорю ему, а он хоть бы шевельнулся, ровно стенке говорю. "Ты что, глухой? - кричу. - Ведь постель грязнишь!" "А чего ей сделается", - отвечает. Такой вредный - пока меня не рассердит, не уйдет с кровати.
Ярков слушает внимательно, нет-нет да усмехнется.
- Так вот, я надеюсь на вас, ребята, и прежде всего на комсомольцев. Возьмите его в руки. Он портит культурный вид комнаты.
Тетя Ксения, пытливо посмотрев на Костю, прошла на свое место.
- У тебя мать есть? - с места спросил Иван Сергеевич. - Помнишь, как она после стирки не могла спину разогнуть?
- У нас машина стирает, - вставил Саша.
- А снимать белье с постелей, относить, вынимать из машины, гладить кто должен? Не все машина делает. Я, например, на одни брюки полчаса ухлопаю... Кто-нибудь видел, хоть раз, чтобы я бухнулся в одежде на постель? - Иван Сергеевич выждал. Ребята молчали. - Не видели. Потому что, кроме всего прочего, я не хочу спать на грязной постели.
- Ну хватит, - замахал руками Костя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50