- Нет, - сказал я. - У меня гудит в голове.
- А ты прислушайся.
Я приподнялся и стал слушать:
- Кажется, стреляют.
- Стреляют, - сказал Артемка. - Это наши.
- Тебе больно? - спросил я.
- Больно. У меня, наверно, ребро сломано. А тебе?
- Мне нет. Только в голове гудит. И что-то теплое льется у меня из глаз. Кажется, я плачу.
- А ты не плачь. Нас спасут.
- Я не потому. Мне очень хорошо, оттого я и плачу. Я горжусь, что ты мой друг. Ты герой, Артемка.
- Какой там герой! - вздохнул он. - Просто вспомнил, как однажды Пепс вот так же в цирке заговорил, и тоже вот...
- А ты видел, как полковник ударил казака?
- Видел, только не понял за что.
- Он хотел заступиться за тебя.
- Правда? - встрепенулся Артемка.
- Да и другие солдаты... Ох, и кричал же на них Потяжкин!
- Ну, так они теперь и воевать ему будут! - сказал Артемка с довольным смешком.
Но я все еще не мог унять слез. Они лились и лились у меня по щекам.
- Артемка, давай пообещаем, что всю жизнь посвятим нашему делу, - сказал я, уже не сдерживая себя.
- Да мы ж ее уже посвятили, - просто ответил Артемка.
ОШАЛЕЛЫЙ ГЕНЕРАЛ
В то время когда мы с Артемкой сидели под замком в подвале, Ванюшка с пятью ребятами, переодетые в казачью форму, все ближе подбирались к городу. Встречая по пути дозорные посты, они называли пароль, подъезжали вплотную и без выстрела снимали часовых. За этим маленьким разъездом бесшумно двигался весь наш отряд.
Когда до окраины города оставалось версты три, Ванюшка вдруг услышал впереди топот чьих-то ног. "Казаки" придержали коней и стали по обе стороны дороги. К ним быстро приближался человек, казавшийся в темноте непомерно длинным. Человек не мог не видеть впереди себя всадников, но бег не замедлил наоборот, припустился еще быстрее.
- Сама-ара-а! - страшным басом прокричал человек, явно намереваясь промчаться мимо всадников.
"Эге! - подумал Ванюшка. - Раз знает пароль, значит, белый". И, поставив коня поперек дороги, крикнул:
- Стой!
В ответ длинный выругался:
- Вот я тебя, мерзавец, посажу на гауптвахту, так ты научишься обращению!
Ванюшка взмахнул плетью и огрел его. Длинный шлепнулся в пыль, перевернулся и выругался еще крепче. Спешившиеся всадники схватили его за руки.
- Братцы! - изумленно сказал Семен Безродный. - Генерал!
- Чего врешь! - строго прикрикнул на него Ванюшка. - Будут тебе генералы по ночам пешком бегать.
- А я говорю, генерал! - не унимался Безродный. - Я, брат, ночью лучше кошки вижу. Вот они, аполеты. И лается, как генерал.
Ванюшка вытащил из голенища электрический фонарик и посветил им. В туманно-голубоватом снопе света заискрился пышный генеральский эполет.
- Что за черт! - сказал Ванюшка. - И впрямь генерал. Чего ж он шпарит по степи?
- Самосшедший, - предположил кто-то.
- Канальи!.. Ракалии!.. Я вас, курицыных детей! - опять закричал длинный. - Отвечайте немедленно: какой части?
- Да, - сказал задумчиво Ванюшка, - ругается он соответственно... Только голос, товарищи, больно знакомый. Где я слышал этот голос?
- На голос нашего Трубы походит, только позлее будет, - заметил Безродный. "Генерал" ахнул:
- Да кто ж вы такие? Ванюшка, неужто это ты?
- Я, - сказал Ванюшка. - А это ты, Труба?
- Ох, я!.. А то кто ж! Ну, а вы чего ж такие? Вроде казаков стали. Или к белым перекинулись?
- А ты чего такой? Или до генерала у них дослужился?
- Ой, да я ж прямо со сцены... Недоразумение быстро выяснилось.
- Братцы, голубчики! - заторопил Труба, чуть не плача. - Скачите к командиру, спасайте Артемку с Костей! В подвал их сволокли. А живы, нет ли не знаю
- В подвал? А где он, этот подвал? - глухо спросил Ванюшка.
- Да там же, под самым ихним штабом. Ванюшка озорно вскинул голову:
- А что, братцы, нагрянем на этот подвал? Форма у нас подходящая, пароль знаем...
И, наверно, помчались бы молодые партизаны к нам на выручку, не спросясь командира, помчались бы и загубили бы все дело, весь план и сотню наших людей, если б не вмешался самый старший из них, фронтовик германской войны Петр Кучеренко:
- Это как же так? Нам поручили дорогу для главных сил прочистить без выстрела, а ты хочешь всю вражью силу на ноги поставить?
Ванюшка поскреб в затылке:
- Ну, так сажай же "генерала" к себе за спину и скачи к командиру. - Он тронул поводья, но тут же повернул коня назад и, наклонившись к Трубе, смущенно сказал: - Я того... извиняюсь. В другой раз, если случай выдастся, огреешь меня.
ЧЕРНЫЙ ВЕЛИКАН
Нас освободили, когда в городе еще шел бой. Первыми в подвал ворвались Ванюшка, Труба и Таня.
Когда Ванюшка осветил нас своим фонариком и Труба увидел Артемку в страшных кровоподтеках, он схватил его руки, уткнул в них свое лицо и громко, надрывно зарыдал. Артемка, стиснув зубы, поднялся на колени, но силы оставили его, и, уронив голову на грудь, он медленно стал валиться на землю.
И тут я понял, что, поддерживая все время со мной в темноте разговор, он делал это сверх сил, ради меня, чтобы не дать мне упасть духом.
Над Артемкой склонилась Таня, а мы трое, полные ярости, бросились наверх. Я оторвал от пояса Ванюшки гранату и сунул ее к себе в карман.
Наверху нас ждал тот самый казак, которого полковник ударил по лицу.
- Товарищи, - сказал он хрипло, - я с вами...
Казарма еще пылала, освещая все вокруг трепещущим багровым светом.
Мы хотели бежать в проулок, откуда доносились выстрелы и крики, но в это время из окна белогвардейского штаба выпрыгнул какой-то человек, одетый в серый пиджак и полосатые штаны. Он оглянулся, втянул голову в плечи и побежал вдоль забора.
- Потяжкин! - крикнул я, узнав в штатском человеке по его сутулой спине и несгибающимся ногам Артемкиного мучителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24