.. Разве ж мне жалко?.. Я только так... Девочка остановилась у дверей и опять сощурилась.
- А я твоей удочкой здесь рыбу ловила, - поддразнила она.
- Вот же какая ты... смешная! - сказал Артемка снисходительно. - Разве ж это игрушка?.. Я этой удочкой настоящую рыбу ловлю в море, понимаешь? Я раз этой удочкой такую сулу поймал, что сам испугался: думал - акула.
Девочка улыбнулась.
- А где же твои обещанные туфли, в каких и Царевы дочки не ходят? - вдруг спросила она.
- Сделаю, - серьезно ответил Артемка. - Только вот товар достану - и сделаю... А насчет рыбы ты не сомневайся, хоть у Пепса спроси. А то - чего лучше - пойдем с нами. Хочешь?
- Хочу, - быстро согласилась девочка и перестала улыбаться.
- Ну вот! - обрадовался Артемка. - Сейчас Пепс придет и потопаем. Тебя ж пустит Кубышка? Кубышка - отец девочки, клоун. Девочке смешно:
- Пусть только не пустит, я ему покажу!
На небе ни облачка. Солнце заливает море, а в море прыгают, слепя глаза, миллиарды светлых точек.
У Пепса на лице блаженство. Голова его еще кружится после вчерашнего успеха. Ведь он так любит театр! Правда, это было не в театре, а в цирке, но и в цирке тоже хорошо. Радует Пепса и солнце. Оно сегодня такое жаркое, что прогревает Пепса насквозь.
Пепс никогда раньше рыбу не ловил, а только мечтал об этом. Но ему сейчас кажется, что когда-то, давным-давно, он так же вот сидел над водой, так же смотрел на поплавок, жмурясь от солнца, и так же было у него легко и приятно на душе.
Все радует сегодня Пепса, но больше всего - что рядом с ним сидят Артемка и сиренеглазая девочка. Может быть, и на душе потому так тепло, что вот сидят они здесь, рядом, болтают и доверчиво кладут свои маленькие руки на его большую черную руку, когда о чем-нибудь спрашивают.
- Когда я была маленькая, - рассказывает девочка, - мы ходили с Кубышкой по дворам. Кубышка играл на скрипке, а я танцевала. И с нами еще ходила собака Мотька. Только она была глупая. Ее Кубышка каждое утро учил танцевать, а она только лизала ему пальцы и визжала. Так и не выучилась!
- И у меня тоже бил собака, - сказал Пепс, - я гулял с ней по Фридрихштрассе. Она увидела полисмен и сказала: "Гав!" И полисмен убил моя собака.
- Собака собаку всегда тронет, - заключил Артемка. - А почему тебя на афишах печатают: "Мамзель Мари"? Ты не русская? - спросил вдруг он девочку.
- Не мамзель, а мадемуазель, - поправила она. - Это для публики, чтоб думали, будто мы французы. А меня по-настоящему зовут Маруся. И, кроме того, Ляся. Это меня так папа зовет.
- А почему твоего отца зовут Кубышкой?
- А это потому, что у пего такая голова, на кубышку похожа... Это я его так назвала - Кубышка.
- У нас на базаре одну торговку тоже смешно зовут: Дондышка. Она когда напьется, то говорит: "Эх, выпила все до дондышка!"
Лясе показалось это смешным Засмеялся и Пепс, хоть и не вполне понял. Поощренный, Артемка начал рассказывать одну смешную историю за другой.
У Пепса от смеха тряслись плечи, а у Ляси даже слезы на глазах заблестели.
- Ой, какой же ты смешной! - заливалась она, падая головой Пепсу на колени, и Артемке казалось, что в горле у нее колокольчик звенит. - Да ты ж настоящий артист!
Вдруг лицо ее стало серьезным.
- А знаешь что, - сказала она: - ведь ты сможешь и Джона сыграть! Конечно, сможешь, я даже уверена!
- Какого Джона? - не понял Артемка.
- Ну, Джона, понимаешь? Самарин новую пантомиму ставит: "Дик, похититель детей". Там есть две роли: девочки Этли и мальчика Джона. Это дети американского миллионера. Этли буду играть я, а Джона некому играть. Я слышала, как Самарин говорил хозяину:
"Черт возьми, где бы это достать мальчишку?" Хочешь, я скажу ему?
- Что ты! Разве ж это можно?
- Артиомка, клювает! - крикнул Пепс. Поплавок Артемкиной удочки плясал как бешеный, но Артемка смотрел не на поплавок, а на Лясю и по лицу ее старался узнать, дразнит она его или говорит серьезно.
- Но почему же нельзя? - сказала она, и лицо ее приняло рассудительное выражение. - Конечно, можно.
- Да я ж... - Артемка запнулся. - У меня ж и пояса нету...
- Пояс тебе дадут, - успокоила она. - И чулки, и ботинки, и тужурку - все. Правда, дядя Пепс? Ну, хочешь, я скажу?
В тот же день Шишка сказал Артемке:
- Сдается, парень, тебе оракул выпал. Иди, Самарин зовет. Он там, у грека в кабинете, сифон пьет. Не иначе, как на работу нанимать будет. Акробатом. А может, по шее накостыляет. Очень даже просто: не шляйся па даровщину в цирк.
Но Артемка лучше знал, зачем его зовут, и немедленно явился в знакомую уже комнату. Там, как и раньше, за столом сидел горбоносый грек и считал на счетах, а Самарин, сидя напротив, глотал коньяк и запивал сельтерской.
Видя, что на него не обращают внимания, Артемка сказал:
- Вы звали меня?
Самарин взглянул, выпучил глаза и, не успев проглотить, прыснул сельтерской на пол:
- Ой, умру!.. Убил!.. Посмотрите, посмотрите на это чучело!.. Сын миллионера!.. Без пояса!.. Заплатанный!.. Ха-ха-ха!..
- Это тот мальчик, что пантомиму нашел, - узнал грек. - О, хороший мальчик! Только дырок много.
- Ой, да хоть не смешите вы!.. Дырок много! Да он весь сплошная дырка!
И сейчас же, как будто и не он только что смеялся, деловито сказал:
- Ну, приходи в пять часов на репетицию. Да подпояшься чем-нибудь! Миллионер!
Артемка вышел красный и растерянный. Он не знал, чего ему больше хотелось: обнять Самарина или стукнуть его кулаком по животу, чтоб не хохотал.
К пяти часам собралось на репетицию человек пятнадцать. Пришел и Пепс Он был, видимо, чем-то встревожен и нервно поворачивал голову ко всякому, кто заговаривал о пантомиме. У Артемки горели уши. Ляся сидела рядом и ободряла:
- Ты не бойся! У тебя обязательно выйдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17