Внезапно мастер вскочил и со злостью задернул шторы. В комнате стало темно.
– Тебе пора спать! – объявил он.
– Ты чего? Может, я хочу смотреть из окна.
– Нечего глазеть, – огрызнулся Чиун. – Напрасная трата времени. Тебе надо отдохнуть перед очередным испытанием. – И, подойдя к двери, он добавил: – И смотри, если я застукаю тебя спящим на западной кровати!
Дверь за ним затворилась. И Римо улегся спать.
* * *
Не успел он закрыть глаза, как оказался в долине, поросшей цветущей сливой. Среди ветвей, весело щебеча, шныряли ласточки.
Под одним из деревьев Римо увидел знакомую фигуру. Старик сидел в позе лотоса. Полный, лысый, с белесыми неподвижными глазами… Лицо сморщилось, словно измятый полупрозрачный пергамент.
– Приветствую тебя, о, Си Тан-погса, – произнес Римо фразу, которой корейцы обычно приветствуют слепых.
Мастер Си Тан поднял незрячие глаза. Ноздри плоского носа так и раздувались.
– А-а, Римо… Добро пожаловать.
– Так ты меня видишь?
– Конечно, нет. Я ведь и в жизни был слепым, так с чего бы вдруг мне прозреть в Пустоте?
– Ну, я думал, что когда человек переходит в мир иной, то зрение к нему возвращается.
– Вот высказывание истинного христианина! – Мастер Си Тан поднялся на ноги. – Я обучал твоего учителя, а значит, скоро конец твоим испытаниям. И очень хорошо. Поскольку это в свою очередь означает, что Дом Синанджу будет жить.
– Послушай, ты мне не поможешь? Я обязательно должен разыскать Коджинга. Поговорить с ним.
– Отца ищешь?
– Да. А ты откуда знаешь?
– Спроси о нем Чиуна. Ему известно имя твоего отца.
– Чиуну?!
– Именно, – сказал мастер Си Тан и потянулся за спелой сливой. Римо взглядом проследил за его движением. Тонкие, едва ли не прозрачные пальцы ухватили самый крупный плод и сорвали его с ветки.
А когда Римо вновь перевел взгляд на лицо Си Тана, оказалось, что тот уже исчез. А вместе с ним – и слива.
* * *
Римо вбежал в соседнюю комнату, где на узком балкончике уютно устроился Чиун. Он любовался закатом.
– Я видел Си Тана!
– Как поживает сей почтенный старец?
– По-прежнему слеп.
– К чему глаза в Пустоте?
– Я спросил его об отце, и он посоветовал обратиться к тебе.
Ученик выжидательно смотрел на учителя, но тот молчал.
– Ты слышал, что я сказал?
– Повтори, что именно он произнес, – отозвался наконец мастер Синанджу.
– Сказал: «Спроси Чиуна».
– Моего отца тоже звали Чиуном. Ты не встречал его в Пустоте?
Лицо Римо разочарованно вытянулось, он весь так и обмяк.
– Черт…
– Я говорил с императором Смитом, – продолжил Чиун. – Его оракулы подобрали тебе следующий атлой. Завтра утром отправляемся в путь.
– Не стоит откладывать…
Учитель вдруг резко развернулся.
– В таком случае едем немедленно! – проговорил он и сорвался с места.
Римо молча проводил его взглядом.
* * *
Уже в самолете Чиун сказал:
– А может, твой отец – знаменитый Тед Уильямс?
– Хорошо бы, но это не так.
– Тогда Энди Уильямс.
– Тоже вряд ли.
– Робин Уильямс?
– Никогда!
– Почему? Он толстый, а ты склонен к полноте.
– Мать говорила, что фамилия моя вовсе не Уильямс. И потом, с чего ты взял, что отец мой непременно должен быть знаменитостью?
– Да потому, что все мастера Синанджу рождались от людей известных. Почему ты должен быть исключением?
– Слушай, давай сменим тему, – предложил Римо.
– А Теннесси Уильямс разве не знаменитость?
– Теннесси Уильямс давно уже умер.
– Но ты унаследовал его талант и величие.
– Ну хватит! Меня уже тошнит от твоих дурацких разговоров!
Чиун вмиг посерьезнел.
– Скажи, Римо, почему именно сейчас тебе вдруг неудержимо захотелось разыскать отца? Ведь раньше, когда мы только познакомились, об этом речи не было.
Римо смотрел в иллюминатор на проплывающие мимо облака.
– Уходя из сиротского приюта, я надеялся навсегда распрощаться со своим прошлым, – тихо произнес он. – И вдруг в Детройте обнаружился человек, носящий мое имя…
– Ага, позаимствованное с надгробной плиты, под которой похоронили кого-то вместо тебя.
– Это теперь мы знаем. А тогда я подумал об отце, и с тех пор мне понравилось думать, что мой отец жив. И я никак не могу избавиться от этой навязчивой идеи.
Чиун промолчал.
– А куда мы летим? – поинтересовался Римо.
– Ты должен посетить Гадес.
Римо нахмурился.
– Гадес? Но это подземное царство у римлян. Или, проще говоря, ад.
– Именно.
– Тогда почему на билетах значится Бангор, штат Мэн?
– Потому что, как уверял меня император Смит, именно там обитает Цербер. – Чиун вдруг встал и двинулся к пищеблоку.
– Цербер… – пробормотал Римо. В ушах его снова зазвучал голос сестры Марии Маргариты – так живо и отчетливо, словно она была здесь, рядом: «Трехголовый пес Цербер охранял врата в подземный мир. Это он преградил путь Гераклу, когда тот собрался спуститься в глубины ада, чтобы выполнить одно из своих последних деяний».
Римо скрестил руки на груди.
– Замечательно… – пробормотал он. – Кажется, скоро конец.
Тут вдруг пристяжной ремень у него расстегнулся, и Римо увидел перед собой босую стюардессу Она наклонилась и что-то горячо зашептала ему на ухо.
– Сама соси! – огрызнулся Римо.
Когда вернулся мастер Синанджу, ученик не преминул ему пожаловаться:
– Знаешь, эта нахалка хотела, чтобы я сосал пальцы ее ног!
– Развратные женщины, населявшие Римскую империю до ее падения, настаивали на том, чтобы быть сверху…
– Ну и что такого?
– Если подобные идеи укоренятся повсеместно, Дому Синанджу придется подумать о том, чтобы перебраться в Персию. Кстати, монеты у тебя сохранились?
– Конечно.
– Дай-ка взглянуть.
Ученик протянул Чиуну монеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85