Потом вместе с его семьей я был на пикнике, потом праздновал у них Четвертое июля. И я увидел, как живут нормальные люди. – Хэмиш на какое-то мгновение задумался. – Этот полицейский открыл во мне нечто такое, о чем я и не подозревал, хотя эти качества были у меня с самого начала.
– В вашей душе что-то перевернулось? – предположила Бренда.
– Просто я стал смотреть на вещи по-другому, узнал самого себя, понял, чего мне не хватает в жизни. Затем познакомился с его друзьями, а со временем устроился на работу в одном из центров социальной помощи. И наконец, я уехал из своего старого микрорайона, навсегда отрезав себя от прошлого. От всего, что было так привычно, но не имело будущего.
А потом мне на жизненном пути повстречался священник, который ввел меня в еще один, совсем новый мир. Вот тут я действительно понял, что я такое и кем хочу быть. Позже я окончил четырехгодичную духовную семинарию в Канзас-Сити.
– Я потрясена, – сказала Бренда. – Мне казалось, что вы самый простой и наивный человек из всех, кого я знала.
Хэмиш устало усмехнулся:
– А я боялся, что вы сочтете меня лицемером.
– Ну, уж если развешивать ярлыки, то «лицемер» вам никак не подходит, – возразила Бренда, разглядывая бронзовые пряди волос, падающие ему на лоб. – А что было сегодня вечером?
Чувствуя на себе ее пытливый взгляд, Хэмиш помолчал, прежде чем ответить.
– Просто я спас от неприятностей одного из своих друзей. Месяц тому назад Нейл вел машину и попал в аварию, в которой чуть не погиб его десятилетний сын. И теперь с ним творится что-то неладное. Сегодня он ушел из дому и напился. К тому же ввязался в драку. Видимо, его терзает чувство вины, и он злится.
– Он член вашей паствы?
– Жена его – да, а Нейл не ходит в церковь.
– Как вы уговорили его вернуться домой?
– Я и не уговаривал. Просто предложил ему подраться со мной на своей территории. А по дороге домой он заснул в машине.
Теперь, когда Хэмиш вернулся живой и здоровый и напряжение ушло, можно было уже ложиться спать. Бренда думала о том, что ей снова придется пересмотреть свое отношение к Хэмишу, открывшемуся ей еще одной своей стороной.
Насколько Бренда поняла, у Хэмиша никогда не было новой машины. Да, видимо, никогда он машинами и не интересовался. Во всяком случае, отказался проводить ее на автомобильный рынок. Слишком много других дел.
– Кто любит ходить по магазинам, так это Тэмми, – сказал он. – Я думаю, она с удовольствием поможет вам выбрать новую машину.
Однако, приехав на площадку, где были выставлены образцы автомобилей, Бренда убедилась, что Тэмми чувствует себя так же неуверенно, как, вполне вероятно, чувствовал бы себя Хэмиш. Поэтому Бренда выбрала понравившуюся ей модель на расстоянии. Машина была спортивная, двухместная, ярко-красного цвета и, наверное, с точки зрения Хэмиша, непомерно дорогая.
– Ну, вот и все, – сказала она, обращаясь к Тэмми. – Чем бы заняться теперь? Хэмиш упомянул, что вы любите делать покупки. Что бы вы хотели купить сегодня?
Подумав какое-то время, Тэмми расплылась в улыбке:
– Сувениры к Рождеству! Как это будет замечательно – выбирать вдвоем рождественские подарки!
Бренда оторопела: на дворе еще только октябрь, а Тэмми уже говорит о Рождестве. Похоже, прихожане Хэмиша помешались на этом празднике.
– Ну что ж, – сказала она вслух, ругнув про себя Хэмиша за то, что навязал ей младшую пасторшу в спутницы.
Тэмми решительно нажала на педаль, потом крутанула руль и вообще повела машину совсем в другой манере, чем до того, – уверенно и энергично. Подъехав к ближайшему магазину уцененных товаров, она помогла Бренде высадиться вместе с инвалидным креслом.
Би Джей въехала в торговый зал.
– Посмотрите-ка! – восклицала Тэмми. – Как раз то, что сейчас модно для девочек! – Она так увлеченно бегала по отделу, словно на каждом прилавке или кронштейне с платьями ее ждали невиданные чудеса. – Как мне хочется родить дочку, ведь будет так интересно наряжать ее! Правда, мы не сможем покупать вещи по этим ценам, значит, мне придется шить самой.
По мнению же Бренды, цены были бросовые.
– Конечно, пасторские дети должны быть прилично одеты, – продолжала Тэмми, – но весь приход знает, какая у их отца зарплата, значит, покупая дорогие вещи, невольно навлекаешь на себя подозрение.
Бренда все больше изумлялась.
– Хочется выбрать что-нибудь миленькое для Эми и Энни, – продолжала Тэмми, самозабвенно роясь в ворохе вязаных вещичек на прилавке, – но пять долларов на ребенка – мой лимит в этом году.
Видя удивленный взгляд Бренды, она пояснила:
– Я и сама многое могу сделать.
– Сделать что?
– Ну, сшить маленькие маечки, связать вещички для новорожденных, сделать варежки-прихватки, необходимые на кухне. А еще мы обычно дарим детям толстые шерстяные носки. Знаете, они очень прочные. А как же! Энни, например, и сейчас носит те, что Мэрилин в свое время вязала еще для Эми.
Когда они оказались уже в третьем магазине уцененных товаров, Бренда осталась у входа – ей надо было прийти в себя. Ее огорошило перечисление навыков, обязательных для жены священника. Она чувствовала себя заброшенной в чужую страну. Неужели они действительно всё это умеют – вязать и шить, экономить каждый доллар? Она знала, что некоторые вяжут, но только представить себя за вязанием!..
Мэрилин все это умела и считалась идеальной пасторской женой. Бренда медленно ехала между рядов, сдерживаясь, чтобы не зареветь. Это не для меня, думала она. В семью пастора я бы не вписалась: у меня руки не тем концом вставлены.
Что-то пестрое на полках привлекло ее внимание. Остановившись, она разглядела горы заколок, бантов на резинках и ободочков – всего того, чем девчонки любят украшать голову или просто придерживать волосы, чтобы они не лезли в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43