И все случившееся ей приснилось? Она провела ладонью по лицу и заметила следы крови на рукаве. Нет, не сон, муж действительно разбил ей лицо.
Тут Морган услышала шум за дверью. Приподнялась на локте, и в этот момент в комнату ворвался Джеймс. Он явно торжествовал.
– Итак, – тихо произнес он, – я ошибался.
Морган не произнесла ни слова.
– Это хуже, значительно хуже, чем то, что делал мой брат, – продолжил он. – Вы не оставили мне выбора. К Кромвелю уже спешит гонец.
– К Кромвелю? – переспросила Морган. Странный шум у нее в ушах не стихал. Неужели она тоже сходит с ума? Но тут мелькнула странная догадка. – Что там за стук снаружи?
– Сооружают виселицу. Для отца Бернарда.
– Откуда ты знаешь, что это он?
Джеймс показал маленький серебряный крестик:
– Вот откуда.
– И вы повесите его, не дожидаясь санкции короля?
– У нас на севере мы сами осуществляем правосудие – пора бы вам это знать. Не будь вы родственницей Кромвеля, и вас бы вздернули без долгих разбирательств.
Морган молча смотрела, как муж выходит из комнаты.
Он вернулся с первыми рассветными лучами. Начинался теплый ясный майский день.
– Пойдемте, – приказал Джеймс.
– Куда? Я не одета.
– Пойдемте, – еще более резко сказал он. Морган поняла, что, если не подчинится, ее поволокут силой.
Джеймс пропустил ее вперед:
– К окну во двор.
Она поняла, какое зрелище ее ждет, и, подойдя к окну, не удивилась. Грубо сколоченная виселица, кучка слуг, несколько деревенских жителей – и бредущий к помосту отец Бернард со связанными за спиной руками.
Шум и разговоры стихли, отец Бернард обвел собравшихся абсолютно спокойным взглядом. Он сказал что-то, но Морган не расслышала сквозь оконное стекло. Мэтью набросил петлю на шею священника, и Морган отвернулась. В тот, другой, май в Тауэре рядом с Анной… и еще раньше Шон… Она закрыла глаза.
Джеймс схватил ее за плечи и толкнул к окну:
– Смотри, дрянь!
Но она не разомкнула веки, и только вздох, вырвавшийся одновременно у собравшихся во дворе, сказал ей о том, что отец Бернард мертв.
* * *
Эдмунд плакал. Он не понимал, почему его не пускают к маме, почему она не выходит из своей комнаты. Агнес безуспешно пыталась его успокоить.
Морган находилась под арестом уже десять дней с момента казни отца Бернарда. Детей к ней не пускали, только Полли, которая прислуживала ей.
Робби, как старший, крепился, не плакал, но, конечно же, сильно переживал. Он обратился к Агнес:
– Это правда, что мама скоро уедет от нас?
Агнес посмотрела на Эдмунда, который наконец уснул у нее на руках.
– Да, Робби.
– Когда?
– Скоро. Может, даже сегодня.
– Но она не может так просто уехать. – Губы его задрожали, и малыш, не выдержан, расплакался. – Она обещала прокатиться с нами на остров, когда станет тепло!
– Она не виновата, – коротко ответила Агнес и отвернулась, скрывая слезы.
Окна комнаты Морган выходили на море и целыми днями она смотрела в безбрежную даль. Потом потеряла счет времени. Должно быть, уже наступил июнь, прикинула она.
Впервые за долгое время она в молитвах обращалась не в безличную величественную пустоту, а непосредственно к Создателю, прося о милости не для себя, а для своих детей; молилась за упокой души отца Бернарда, Шона О’Коннора, Томаса Мора, Анны Болейн, своих родителей и о благополучии для всех убогих и сирых мира сего.
«Ступай с миром», – сказал отец Бернард в ту ночь, когда они долго разговаривали в башне. И сейчас эти слова звучали в глубине ее души. Сам он наверняка упокоился с миром, думала Морган, потому что обладал верой, – той верой, которую она почти утратила. Но, руководствуясь его советами, его примером, Морган могла обрести долгожданный душевный покой, она чувствовала это.
В один из дней она услышала стук множества копыт во дворе замка и поняла, что наступил ее час. «Я не буду рыдать, не стану молить о свидании с детьми», – решила она. Джеймс все равно откажет даже в этом. Надев первое попавшееся платье и плащ, она присела на краешек кровати в ожидании.
За ней пришел сам Джеймс:
– Люди короля уже здесь.
Она молчала.
«Мы никогда больше не встретимся, – думала Морган, – мы никогда не любили друг друга, редко бывали в дружеских отношениях, а сейчас стали смертельными врагами». Она вышла из комнаты, чувствуя себя несколько непривычно вне четырех стен. Впереди было долгое путешествие в Лондон, возможность в последний раз взглянуть на зеленую цветущую землю, которую она успела полюбить. Выйдя в ярко освещенный солнцем двор, Морган невольно сощурилась. Около дюжины всадников в форме цветов Тюдоров ожидали ее. Морган несколько раз моргнула, не веря своим глазам: маленький отряд возглавлял Том Сеймур.
Том громко зачитал Морган приказ, но она не слушала и не смотрела в его сторону. Морган обернулась к нему, лишь когда он замолчал, но смотрела не ему в лицо. Джеймс помог жене взобраться на лошадь, но она не удостоила и его взглядом. Морган слышала, как Джеймс обратился к Тому:
– Я исполнил свой долг, сэр Томас.
Том кивнул:
– Да, мой лорд. Мастер Кромвель высоко оценил ваш поступок.
– Человек не может совершить большего для своей страны и своего короля, не так ли, сэр Томас?
Морган пристально разглядывала Джеймса. Он напоминал в этот момент школьника, который ждет похвалы учителя, не совсем уверенный в своих действиях.
– Совершенно верно, – ответил Том, – вы истинный защитник своего короля.
Он поднял руку и дал сигнал своим людям. Пег и Полли зарыдали, Мэтью казался встревоженным, а остальные были откровенно напуганы. Процессия покинула замок и двинулась по дороге к деревне.
Морган ни разу не обернулась, хотя замок был виден еще довольно долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115