Френсис почти все время молчал, а потом удалился в часовню.
После ужина Люси проводила Морган в ее комнату. Вообще-то внутреннее убранство замка не уступало внешнему. Морган успела заметить симпатичную галерею, большой зал и столовую.
С террасы открывался великолепный вид на море. Туда же выходили окна комнаты Морган.
– Все в порядке? – поинтересовалась Люси.
Морган заверила ее, что все просто замечательно. За время ужина прислуга успела распаковать и разложить все ее вещи.
– Сначала вам здесь покажется скучновато, – сказала Люси, открывая окна, – но летом очень славно. Можно гулять, охотиться, ездить в гости в Бервик – там живет моя семья. Очень много хлопот с детьми. Наверное, Френсис рассказал вам, что у нас мальчик и девочка, и, – тут она улыбнулась и стала похожа на шаловливую девчонку, – осенью мы ждем еще одного малыша.
Морган отвела взгляд и нервно разгладила складки на юбке, но Люси, не заметив ее смущения, продолжала:
– Вы ведь знаете, что графиня не родная мать Френсиса и Джеймса. Родная скончалась, когда Френсису было девять лет, а Джеймсу одиннадцать. Два года спустя граф женился на Элизабет Армстронг из Бамбурга, бездетной вдове. Она очень добрая. Мне так ее жаль, она всем сердцем любила графа, хотя всячески старается скрыть свое горе.
Морган сочувственно кивала. Видимо, бедняжке Люси необходимо было излить душу. Морган могла бы подружиться с Люси, если бы не мысль о том, что было между ней и Френсисом.
Люси рассказывала об окрестностях, о своих детях, о родственниках в Бервике. Вспоминала поездку в Эдинбург с родителями, когда ей было всего шестнадцать. Расспрашивала Морган о Лондоне, поскольку сама нигде не бывала дальше Вудстока. Наконец она собралась уходить, предоставляя Морган возможность отдохнуть после путешествия.
– Джеймс вам понравится, Морган, – сказала она уже в дверях. – Он тихий и очень добрый – больше похож на отца, чем Френсис. Поэтому отец и любил его сильнее… Отдыхайте. Шум моря вас убаюкает.
Братья Синклеры решили, что свадебная церемония должна состояться как можно скорее. Она пройдет в замковой часовне, и присутствовать будут лишь близкие и слуги.
Солнечным утром во вторник, спустя неделю после приезда Морган в замок, она стала супругой Джеймса Синклера, шестого графа Белфорда. Свадебный стол был накрыт в большом зале, но всего несколько соседских семейств присутствовали на празднестве.
Морган почти не помнила само венчание. Его проводил священник, сторонник новой церкви, естественно, но ни его имени, ни лица Морган не запомнила.
Затем начался пир. Около четырех часов дня один из слуг пришел к Джеймсу с сообщением, что горожане хотели бы приветствовать молодоженов и отпраздновать это событие под стенами замка. Джеймс с минуту поразмышлял и согласился выйти с молодой женой на западный балкон. Он также разрешил повеселиться и устроить танцы, при условии, что все будет в рамках приличий. Джеймс надеялся, что жители окрестных деревень проявят уважение к его семье. И Морган поняла, что сдержанное отношение местных жителей было вызвано вовсе не равнодушием, а искренней печалью в связи с кончиной графа.
Через полчаса Джеймс с Морган вышли на балкон над главным входом в замок. Народ приветственно закричал при виде молодого лорда и его рыжеволосой жены. Морган впервые почувствовала, что значит быть графиней. Она улыбнулась и помахала рукой собравшимся внизу, что вызвало новый всплеск восторга. Повинуясь порыву, Морган бросила в толпу свой шелковый платок. Несколько девушек кинулись за призом, победительницей оказалась веселая толстушка, с восторгом размахивавшая своим трофеем. Толпа взревела от избытка чувств.
С легкой улыбкой Джеймс подхватил супругу под руку и проводил ее обратно в замок.
– Вы завоевали их сердца, – сказал он.
Морган пожала плечами и отвела взгляд.
– Такой пустяк – всего лишь платок, – сказала она, чтобы скрыть смущение, вызванное его похвалой.
За столом вновь подняли бокалы. Заводилой, разумеется, был Френсис. Он выпил больше остальных, но это не было заметно. Ему доставляло удовольствие подшучивать над старшим братом, что он и делал на протяжении всего праздника.
Настало время проводить молодых в опочивальню. Джеймс позволил проводить их лишь до дверей, за что Морган была ему благодарна. По обычаю, гостям полагалось уложить молодоженов в постель.
Когда они остались одни, Джеймс сказал, что может выйти, пока Морган разденется, и предложил позвать служанок ей помочь. После его ухода Морган стала бить дрожь. Она едва держалась на ногах, пока Полли и Пег освобождали ее от длинного белого платья и развязывали нижние юбки.
– Невесты всегда так волнуются, так волнуются, прямо чуть в обморок не падают, – тарахтела Полли, – через часок-другой вы будете смеяться над своими страхами.
Морган слишком нервничала, чтобы отвечать Полли, к тому же ей было любопытно, знает ли Полли о том, что произошло у них с Френсисом в Йорке. Но если даже девица и подозревала что-то, она умело это скрывала.
Поэтому Морган сосредоточилась на том, чтобы унять дрожь, пока Пег расчесывала ее длинные густые волосы.
Морган изучала свое отражение в зеркале. Неужели эти глаза с такой любовью смотрели на Шона О’Коннора? Эти губы целовали его? А эти руки крепко обнимали? Неужели всего несколько недель назад Шон был жив и они вместе строили планы на будущее?
Когда девушки ушли, Морган забралась под прохладные простыни, и дрожь почти прошла. За окнами шумело море. Комнату освещал только маленький ночник. Наконец дверь отворилась, и появился Джеймс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115