Разве мог приверженный букве закона западный делец поверить, что его российский собрат имел в своем саквояже поддельные «охранные грамоты» на прохождение его товаров всех «цветных территорий»: и белых, и красных, и зеленых, и черт знает, каких, на всякий случай. Что имелась у нэпмана и нужная, вовремя позолоченная ручка, открывавшая все подвластные ей семафоры и выдававшая разрешительный мандат?
Верхом развития коллективной творческой мысли биржевика, подрядчика и совчиновника была деятельность советских акционерных обществ, в которых контрольный пакет принадлежал государству. Такие общества явились новой почвой для самого разнузданного грабежа и без того ослабленного войной хозяйства страны.
Учреждая акционерное общество совместно с нэпманом и преследуя при этом весьма благие цели, государство передавало в качестве уставного взноса солидные денежные средства или имущество. Государственное управление обществом осуществлялось через уполномоченного представителя (совчиновника), который в сговоре с негосударственным акционером (нэпманом) ловко распределял по карманам не только прибыль, но порой и самый уставный фонд.
И все же, несмотря на все подлые ухищрения и жульничество, нэпман славно потрудился для народа. Хлеб, мука, масло, мясо и различные товары, еще вчера лишь предмет мечтаний, снова вошли в обиход и употребление. Стараниями пронырливого нэпмана и терпеливого русского крестьянина Россия смогла забыть о недавнем состоянии голода и холода. Именно нэпманы, вчерашние хозяева и управляющие заводов и фабрик, вернулись на предприятия, чтобы заставить их работать. И кто как не нэпманы прокладывали торговые пути на далекие окраины и проникали в самые захолустные уголки бескрайней матушки России.


* * *

Сергей Андреевич Татарников являл собой именно тот образчик советской буржуазии, что сформировала недавняя война. Коллеги-биржевики за глаза называли его «Императором», и это как нельзя лучше объясняло вес Татарникова в деловых кругах. Молоденькие маклеры и агенты города завидовали Сергею Андреевичу, мечтая со временем сделать столь же головокружительную карьеру. Сам Татарников считал себя просто удачливым и трудолюбивым человеком. Начинал он в 1904 году учетчиком на складе галантерейных товаров. Тогда семнадцатилетний выпускник реального училища и сын мелкого служащего почты мог только грезить о лучшей доле. Вечерами Татарников изучал бухгалтерскую науку в надежде, что знания когда-нибудь да пригодятся.
Через три года Сергей Андреевич стал помощником управляющего купеческого дома Маркедонова. Заметив честолюбивое рвение юноши и его организаторские способности, хозяин в 1913 году назначил Татарникова главным управляющим. Маркедонов торговал зерном и крупами, держал кожевенные мастерские. Сын Маркедонова был жандармским офицером, что, конечно, льстило отцу, как верноподданному Российской империи, но огорчало, как представителя купеческой гильдии.
Поэтому Маркедонов хотел видеть в Татарникове продолжателя своего дела. Начавшаяся в 1914 году война с Германией приумножила капиталы торгового дома. Используя связи в столице, Маркедонов добился военного заказа на поставку в армию сапог, упряжи и ремней. Для того чтобы верный помощник Татарников не угодил на фронт, Маркедонов ввел его в губернский комитет Земгора. Очень быстро Сергей Андреевич набирал вес и влияние: он завел дружбу с военными и гражданскими чинами и даже был представлен губернатору. Солидное положение двадцативосьмилетний коммерсант упрочил подобающей брачной партией: летом 1915 года Татарников женился на дочери председателя Дворянского собрания.
Самый неожиданный поворот в судьбе Сергея Андреевича произошел в октябре семнадцатого. Большевики взяли власть и объявили борьбу с буржуазными угнетателями. Сына Маркедонова, к тому времени уже бывшего ротмистром царской жандармерии, сочли врагом революции и попытались арестовать. С помощью отца он скрылся за границу, да и сам Маркедонов, побоявшись расправы, поспешил уехать в Париж. Так, волею судьбы, Татарников сделался хозяином «империи Маркедонова» – восемнадцати хлебных и крупяных складов, шести кожевенных мастерских, четырех барж и двух пароходов. Быстро смекнув, что на стороне большевиков сила вооруженного народа, Сергей Андреевич поспешил на поклон к новой власти. Он добровольно передал губкому запасы хлеба и предложил обмундировать отряд рабочей милиции. Луцкий благосклонно принял помощь Татарникова и выдал ему мандат на управление всеми маркедоновскими предприятиями.
В суматохе октябрьских событий очень немногие знали о том, сколько товарных запасов в действительности оставил Татарникову Маркедонов. Верные Сергею Андреевичу приказчики припрятали львиную долю хлеба, круп и кожаных изделий. Продовольствие Татарников продал за золото в голодающие губернии, а сапоги и упряжь переправил поставщикам Добровольческой армии генерала Корнилова.
Еще большую выгоду создали Татарникову большевистские продотряды. Весной 1918-го они принялись за свирепую реквизицию семенного фонда в деревне. Пронырливые агенты Татарникова разъезжали по селам и уговаривали крестьян продать семенной фонд за золото. Доведенные до отчаяния мужики соглашались – уж лучше было отдать хлеб за звонкую монету, нежели даром. Если с официальными хозяевами новой России у Татарникова были совет да любовь, то подпольные короли и князья жизни доставляли ему массу хлопот. Ночными хозяевами российских городов стали главари шаек налетчиков, наркодельцы и барыги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16